Иконы

– Док ничего бы не сказал обо мне!

Лукас хватает нечто вроде сладкой булочки и запихивает в рот.

– И ты знаешь, почему это так?

– Он Док!

Фортис поднимает чашку. Это некий тост.

– Мне кажется, что это верно относительно старого ублюдка.

Он опустошает чашку. Я подозреваю, что это вовсе не чай.

– Технически это не может быть верным, поскольку термин «ублюдок» широко используется в жаргоне применительно к ребенку, рожденному вне законного брака. – Знакомый голос исходит от Лукаса, который нажимает какую-то точку на черном кожаном браслете, который он носит на запястье, скрывая свои метки. – Я не был рожден вне брака, не был ребенком и, если уж на то пошло, вообще не был рожден в традиционном смысле этого слова.

– Док?!

– Да, Дол.

– Так ты все это время был здесь?

– Строго говоря, нет. Если под «быть здесь» ты подразумеваешь физическое присутствие. Я на самом деле ни здесь, ни там. Так можно выразиться на разговорном языке.

– Ох, приятель, ты меня утомляешь! – Фортис поднимает чашку в сторону бестелесного голоса. – Cogito ergo sum[9], приятель. Cogito ergo sum.

– Спасибо, Фортис.

– Лукас носит тебя на себе? – Это звучит глупо. Но я не против.

– Это переносное устройство. А в ухе у меня наушник. Я же говорил тебе. Он что-то вроде моего телохранителя. Как, ты думаешь, я весь день находил дорогу? Откуда я всегда знаю, где найти тебя?

– Просто ты умный. И подвижный. Просто ты уже бывал в Хоуле, а я никогда не бывала.

Я продолжаю упрямиться. Мне не нравится осознавать, что именно происходит вокруг меня.

Но тем не менее, вопреки всему, мне нравится Док, – и при этом какая-то часть моего «я», глубоко внутри, не знает, что я чувствую по отношению к Лукасу. Сразу многое, думается мне. Я просто не могу разобраться, что из всего этого имеет наибольшее значение.

Фортис откидывается на подушки:

– Если вы, влюбленные пташки, дадите мне возможность кое-что сказать, я, пожалуй, смог бы вам помочь.

Лукас хмурится:

– Ты хочешь сказать, тебе кажется, что мы могли бы помочь тебе?

– Разве я сказал именно это? – Фортис вздыхает. – Я рассудительный парень. Я делаю разумное предложение. Я всего лишь говорю, что вы должны меня выслушать и потом сказать, что вы об этом думаете, хорошо?

– Откуда нам знать? – Лукас отодвигает от себя чашку.

– Знать – что? – Фортис вскидывает брови.

– Что ты рассудителен. Или что нам следует тебя слушать.

– Или что симпы – или кто там стрелял в нас – не движутся сюда, чтобы снести нам голову прямо сейчас? Пока ты нас тут держишь и заставляешь слушать свое вранье? – Я просто не в силах сдержаться и выпаливаю все это одним духом.

– Что скажешь, Док? – Лукас не сводит глаз с Фортиса.

– Это было бы логично, да. Даже желательно, чтобы цели торговца были поставлены в сравнение с целями особ, ответственных за сегодняшнее дневное насилие.

– Зачем, например?

Становится ясно, что Лукас и Док тесно общаются уже очень, очень давно.

– Готов процитировать. Троянская война. Демосфен. Смотри также Сун Чу, «Искусство войны», раздел «Создание стратегических возможностей».

– Ладно, это уж слишком. Мне бы не хотелось спорить с Сун Чу.

– И тем не менее, – продолжает Док, – если ты считаешь, что денежное вознаграждение является конечной целью любого торговца при любом раскладе, это не так. Я не верю, что именно прибыль является его мотивом.

– Это почему же? – Улыбка Лукаса гаснет.

– Потому что, – отвечает Док, – Фортис вообще не торговец. Это лишь уловка, личина. Выдумка.