Общества Благожелателей. Просто позор!
– Заткнись, Фортис!
Мне не нравится то, каким тоном он говорит. Как будто все имеет один вес и ничто не значит больше, чем другое.
– Но они просто хотят кое о чем с тобой поговорить. Так что меньшее, что ты можешь сделать, это войти и съесть одно-два печенья и выпить чая.
Я понемногу начинаю различать лица в толпе. Та женщина с площади, что продавала сласти. Старик, помогший мне купить питье у красной телеги. Женщина, продавшая нам напиток. Даже несколько стариков из Общества Благожелателей стоят здесь же в толпе. Я узнаю их зеленые ватные куртки.
Странно видеть здесь всех их – некое пестрое сборище потерянных душ во дворе разрушенной церкви посреди водоворота Хоула.
– Один глоток, – говорит Лукас, и это решает все.
Мы с Лукасом следуем за Фортисом и входим через огромную дверь в то, что некогда было церковью. Я бросаю последний взгляд на Богоматерь, но она не произносит ни слова. Однако, словно подавая некий знак, ее небесный нимб превращается в облачный.
Я говорю себе, что не следует верить знакам, и позволяю тяжелой двери захлопнуться за моей спиной.
Но это ложь.
Потому что знакам я верю.
Внутри церкви никакой церкви нет. На самом деле это здание – кафедральный собор или когда-то было кафедральным собором. Потолок взмывает вверх, помещение словно расширяется, пока я наконец не осознаю, что мы вошли с другой стороны. Я стою, глядя вдоль центрального прохода в апсиду, где стены крестообразно разрезают пространство.
Если бы у них тут были свечи, я бы зажгла одну в память Рамоны-Хамоны.
Но сейчас скамей нет, есть лишь ряды коек. Столы, на которых расстелены карты. Группы ребятишек и взрослых людей тут и там. И здесь тоже царит своего рода хаос, как на рыночной площади, и в торговых рядах, и в самом Хоуле.
Только стены хранят молчание. Огромные квадраты камней неподвижны, а мы рядом с ними так малы.
Фортис ведет меня в какую-то нишу, где на полу расстелен толстый ковер и разбросаны вышитые подушки. Полосы шелковой ткани с ярким рисунком свисают сверху, прикрывая вход, который на самом деле – просто брешь в стене. Я позволяю себе сесть рядом с Лукасом перед низким столиком, уставленным искусно сделанной медной чайной посудой. К чаю прилагается блюдо довольно сухих с виду печений.
Фортис устраивается напротив нас.
– Спасибо, что пришел, приятель. Я был удивлен, получив твое сообщение.
– В самом деле? После того, как ты явился к нам? И что же удивительного в том, что мне захотелось нанести ответный визит?
– Твое любопытство меня не удивляет. Куда более удивительно то, что ты смог отправить мне весточку. Я не из тех, кого легко отыскать.
– Кстати о визите, а как ты вообще нашел это место? – спрашиваю я, с подозрением глядя на Лукаса.
– Я расспрашивал, – пожимает он плечами.
– Расспрашивал кого? – не отстаю я.
– Так, всех вокруг.
Он смотрит на Фортиса, и тот усмехается:
– Я постарался оставить несколько намеков. Эта проклятая программа, твой дружок в Посольстве… Черт знает как трудно было ее взломать, но это моя лучшая работа, пожалуй.
– Ты говоришь о Доке?
Конечно, это должно быть так. Лукас просто не мог ничего сказать кому-то другому. Он должен был попросить Дока выследить Фортиса.
Я поворачиваюсь к Лукасу – просто не могу удержаться.
– Нечего тогда и удивляться, что люди в точности знали, где мы находимся весь день. И ясно, почему появились солдаты и убили старика, с которым я разговаривала. Я не знаю, как работает вся эта справочная система в Посольстве, но наверняка же если что-то известно одной ее части, то и все остальные части тоже это знают.
– Нет, это был не Док. Он куда умнее. Ты не знаешь его так, как я. – Теперь в голосе Лукаса звучит вызов.
– Он не умный. Он даже не человек.
Не знаю почему, но уже в третий раз за этот день я чувствую, как начинаю моргать, смахивая горячие, жгучие слезы.
– Это, милая, всего лишь вопрос семантики. – Фортис наполняет свою чашку.
