тротуары, и временное затишье после инцидента с солдатами сменилось обычным гамом и суетой. Толпа и шум теперь лишь успокаивают. Страшна только тишина. И я рада, что она кончилась.
Вскоре мы добираемся до какой-то стены, сооруженной из песчаника, – она тянется на целый квартал, а то и больше. Я провожу пальцем по гладким прямоугольникам светлого камня, уже искрошившегося. Я смотрю вверх и вижу ряд позеленевших бронзовых колоколов. Кое-где еще можно рассмотреть медный цвет под патиной времени. Местами. Изредка.
– Здесь, – говорит Лукас. – Вот это я и искал.
В стене есть калитка, и она закрыта, несмотря на то что здание выглядит заброшенным.
– И что теперь?
– Вот это.
Лукас толкает калитку, и давно заржавевшее железо подается под его рукой. Калитка, как и почти все в Хоуле, представляет собой нечто сломанное и бесполезное и всего лишь сохраняет слабое воспоминание о той предназначенной для определенных целей вещи, какой была когда-то.
Мы входим в запущенный двор, откуда широкие низкие ступени ведут к массивному зданию из песчаника слева и к пустому, пересохшему фонтану справа. Там же, справа, но дальше, виднеется ряд строений – разоренные магазинчики с настежь распахнутыми дверями.
Лукас шагает позади, направляя меня к какой-то лишь ему известной цели. Я чувствую его руки на плечах, две теплые точки, но в целом мне холодно, хотя и светит солнце.
– Сюда, вот сюда. А теперь… посмотри вверх!
Я поднимаю голову к небу – и в голубой воздух передо мной взвивается фасад какого-то собора.
И она тоже здесь. Теперь я понимаю, зачем мы сюда пришли. И Лукас прав. Она более чем прекрасна.
Каменная статуя – печальная Дева – смотрит на меня сверху вниз.
– Богоматерь Ангелов. Так когда-то называлось это место. Очень, очень давно, – объясняет Лукас.
– Она изумительна.
Лукас вскидывает голову – так, чтобы мы смотрели на Деву под одним углом.
– Посмотри на ее нимб. Там наверху дыра, и он как будто сделан из самого неба, видишь? Мне это нравится больше всего.
Я не знаю, то ли это действительно Дева, то ли какой-то ангел. В любом случае в каменной крыше над головой фигуры и в самом деле круглая дыра, и я понимаю, что Лукас прав.
У нее небесный нимб.
– Тебе это нравится? Она нравится?
Голос проникает в мое ухо, но я не отвечаю. Я не могу говорить.
Ее нимб сделан из неба. Из того самого неба, которое прислало к нам монстров, самих Лордов.
Дева и монстры. Мир и смерть.
Ангелы и пришельцы.
Дева укутана апельсиновым цветом и алой бугенвиллеей, беспорядочно разросшейся над фонтанами и камнями площади.
– Лукас…
Это все, что я в силах произнести. Его ладони скользят по моим плечам, и вот уже он обнимает меня за талию, и я прислоняюсь к нему…
– Это ведь и есть настоящая Икона, да?
Я узнаю этот голос. Лукас отдергивает руки, и мы испуганно оборачиваемся.
– Я хочу сказать, это вроде как позволяет посмотреть на все под другим углом.
Площадь перед собором уже не пуста. Рядом с нами стоит Фортис. А за его спиной – ряд людей, которым я не нахожу определения. Это не симпы. И они не похожи на грассов. Они – нечто другое.
– Мои друзья по Сопротивлению. Я подумал, что вам пора наконец встретиться. В особенности теперь, когда вы сами пришли в их дом. – Фортис делает широкий жест рукой. – Славное местечко, а? Мне здесь нравится, все эти фонтаны и цветы… – Он срывает цветок бугенвиллеи. – Рыжий, как моя первая жена. Мне всегда нравились рыжие.
Я смотрю на Лукаса:
– Он? Так мы для того и пришли? Встретиться с Фортисом?
Я не могу в это поверить. И уж конечно, я не ожидала ничего подобного от Лукаса.
Тот пожимает плечами:
– Это ведь ты говорила, что веришь ему, верно?
Мерк усмехается:
– Ну же, вперед, мисс леди! Мои друзья сказали, что весь день следили за тобой. А потом потеряли, после той неприятности с джентльменом из
