все же семилетний школьник.
На каждом шагу в глаза бросается эта разница – что есть сейчас и что будет потом. Два совершенно не похожих друг на друга мира. И вот что я вам скажу: не всегда будущее выглядит предпочтительней…
– Это Арсений Петрович, капитан дальнего плавания, познакомься, Витя. – Мама просто лучилась счастьем.
Да и у меня настроение на подъеме, несмотря на проигрыш.
– Здрасте…
– Здорово, Витек! Хорошо выступил. Зови меня «дядя Сеня». – Капитан крепко, но осторожно пожал мою лапку. – У тебя столько друзей! Выходит, ты сам хороший друг. Жвачку хочешь?
Чего он все портит-то? Симпатичный вроде дядька, азартный, и на тебе – жвачку. Вирус потребительства начинает проникать и в наши стройные социалистические ряды?
– Спасибо, дядя Сеня. Не хочу.
– Хозяин – барин. Ну, тут вроде все. Давай, чемпион, я тебя с родителями до города подброшу. Чего вы будете автобуса-то ждать?
– А мы поместимся? – Мама у меня известный реалист. – Нас ведь четверо.
Дядя Сеня расплылся. У него оказалась такая симпатичная улыбка! Наверное, так улыбался в свое время дед Мазай, собирающий в лучших традициях МЧС зайцев с мокрых пеньков затопленного леса.
– Поместитесь! У меня машина большая. Задний диванчик – как раз на четверых и рассчитан. На взрослых четверых! «Победа»! Она за воротами стоит. Ну что, поехали?
Почему бы и нет?
– Я только тренеров предупрежу, что я не с ними поеду, – сказал я, – а то искать начнут, волноваться будут. Я быстро.
– Догоняй. Мы не торопясь пойдем. Если что, ищи на входе «Победу», кофе с молоком. Она там одна такая…
Глава 16
Дядя Сеня и шхера на камбузе
Я и не ожидал, что «Победа» такая огромная изнутри.
Впрочем, вечно я забываю, что в новой своей реинкарнации я сам – мелочь пузатая. Для меня и «копейка», наверное, сейчас лимузином покажется. Они, кстати, уже начинают бегать по улицам города. Я имею в виду – родные «жигулята», а не пафосные циклопы, символизирующие забугорную гигантоманию.
Ну и ревет же эта тачка!
Между прочим – довольно конкурентоспособная машина на мировом авторынке. Была, буду честен. Но ведь была же! Так прикольно раскачивается на ухабах. Как баркас на волнах – рытвина одна, а тебя после нее плавно так качает еще раза три-четыре. Чувствуется монументальная тяжесть этого шедевра отечественного автопрома! Мощь и солидность бронетанковых победителей, уверенно заявляющих человечеству о своих незатейливых интересах: «Миру – мир, войне – война!»
Впечатляет.
У дяди Сени оказался собственный водитель – невозмутимый грузин, плохо говорящий по-русски и заросший почти до глаз недельной щетиной. Машину он вел аккуратно и не спеша, предпочитая особенно на подъемах пониженную передачу. Двигатель постоянно взревывал и набирал лишние обороты, а грузин, как будто так и положено, упорно давил на педаль газа.
– Хорошо-то здесь как! – Дядя Сеня опустил стекло со своей стороны, поймал бородой, словно парусом, свежую струю морского бриза и зажмурился от удовольствия. – Какой молодец Петр Степанович! Это зам председателя горисполкома, – тут же не замедлил он пояснить, – пригласил меня поучаствовать. Какой молодец! А я еще отказывался, кочевряжился как каракатица – мол, некогда, к рейсу надо готовиться. Извиниться бы надо… И поблагодарить…
– Дядя Сеня! А вы что, в море скоро уходите?
Капитан слегка повернулся в нашу сторону и добродушно усмехнулся:
– Уходим, Витек. Уходим. Сезон начинается. Заждалась нас рыбка-то. Плавает себе и слезы льет горючие: «Когда ж поймаете-то меня, бездельники? Хочу отдельную однокомнатную консервную банку. Чтобы в собственном соку как барыня пожить…»
И захохотал, довольный собственной незатейливой шуткой. Мама вежливо хихикнула. Батя неопределенно крякнул – мол, мне тоже смешно… по- своему…
Серпантин закончился, и мы, величаво покачиваясь, плавно потекли по новенькой трассе – пары лет не прошло, как проложили, асфальт – как скатерть ровный. Дороги, говорите, плохие в СССР были?
А я продолжал приставать к капитану:
– А у вас большой корабль?
Дядя Сеня с важностью почесал свою рыжую бороду:
