– И?.. – не совсем поняла суть нашей беседы.
– И вас приглашают, – взял меня за локоток распорядитель.
– Куда? – полюбопытствовала я, мягко высвобождая локоть.
– В приватный сад. На танец, – пояснили мне, настойчиво выталкивая из толпы.
– Ага! – дошло до меня. – А кто?..
– Вы же умная женщина! – с намеком сказали мне, упирая на мою мифическую сознательность. Ту самую, которая у меня даже с друзьями не ночевала и в гостях никогда не бывала.
– Это вы меня оскорбляете?.. – поддержала я беседу, проталкиваясь в обратную от указанного направления сторону.
– Это комплимент, – жестоко обиделся напыщенный собеседник и обходным маневром все-таки направил в нужную сторону.
– Извините, не поняла, – повинилась я, упираясь каблуками.
– Ничего страшного, – пропыхтел распорядитель, настойчиво толкая меня в спину, словно овцу на заклание.
Я срочно включила «блондинку» и заорала:
– Товарищи! Он меня оскорбил! Смертельно!
– Чем? – Рядом, как по мановению волшебной палочки, возникла Эсме, поигрывая «разрешителем».
– Он сказал, что я хуже чем страшная, – наябедничала я, прячась за орчанку.
– Это как? – нарисовалась в поле зрения змеелюдка.
– Вот так, – развела я руками. – Разве мужскую логику поймешь? Сказал – «ничего, что страшная»…
– Я сказал – «ничего страшного»! – завопил обиженный в лучших чувствах мужчина.
– Угу, – оплела его хвостом Шушу. Ласково посулила: – Ты сейчас и не то скажешь!
– Ничего не скажу! – сложил руки на груди распорядитель.
– Что и требовалось доказать! – удовлетворенно кивнули девочки и под усиленным конвоем вывели меня из зала.
Последнее, что я видела, – разъяренную Кувырлу. Она что-то очень эмоционально объясняла своднику на пальцах. Трех.
Пока плутали по коридорам и совались во все двери в долгих поисках наших апартаментов, мы успели обзавестись несколькими разноцветными тряпками, кинутыми нам от радости… наверное. Претендентки на почетную роль самой любимой жены диэра нас также душевно наградили: двумя толстенными томами «Любовных поз» – вторым и шестым, массивным серебряным подносом, четырьмя бронзовыми подсвечниками, множеством разнокалиберных сандалий (все на одну ногу!), тремя симпатичными медными вазами, крохотной миской, тазом, изысканной чашей для шербета с инкрустациями из полудрагоценных камней и целой горой фруктов. Один раз даже метнули открытую пудреницу. Чихали потом все…
Получив первый раз персиком в лоб, Шушу впредь стала осторожней. Теперь она открывала дверь кончиком хвоста и сначала вместе с девочками ловила то, чем нас решили одарить на бедность. Как видите, одаривали нас много и часто.
Меня поставили в тыл как самую ценную и абсолютно неприспособленную к выживанию в гаремных условиях особь.
– Если тебе кто-то арбузом по «тыкве» закатает, – прочавкала орчанка сочной грушей, – весь наш план насмарку. Так что стой сзади и бди!
Что имелось в виду – она не уточнила, и на всякий случай я бдела на все.
Когда нас, пыхтя и сопя от возмущения, догнала сердитая Кувырла, мы всячески отбрыкивались от презента: мелкого вертлявого евнуха с белоснежными зубами, которого нам пытались вручить в воспитательных целях. Кто кого там должен воспитывать – вопрос, конечно, интересный… но не актуальный!
В то время как девочки пытались выяснить, кого именно нужно воспитывать – его или нас, – Кувырла уперла руки в боки и заорала, размахивая «аксесюром»:
– Девки, нашли на что польститься! Пошли в нумера, я вам лутче подберу!
После ее возгласа к нашей гоп-компании незаметно попыталось присоединиться еще несколько замотанных в шелк дамочек. Видимо, пристроились в надежде на «лутче».
– Угомонитесь, озадаченные князем! – фыркнула бабуля. – Мне своих девок хватат, чтоб ишшо чужих куда ни попадя впихивать!
Выслушав сие признание, все желающие поувяли и быстро отпали нераскрывшимися бутонами в свои комнаты. Кое-кому оказали первую помощь от лица «подруги в гареме». Удостоившиеся особых знаков внимания были метко катапультированы в надлежащее место хвостом.
– Буду требовать доплату! – бурчала змеелюдка, отправляя в бреющий полет последний «бутончик»… килограммов на восемьдесят с гаком. – Я на такие нагрузки не рассчитывала и хвостовую броню оставила дома.
– Справим! – радостно отозвалась бабка, приставив руку ко лбу и всматриваясь в конечную точку полета. Раздался грохот…
– Антикварная стела «Победа разума над плотью» погибла, – потерла руки Кувырла. – Таперича девку выпрут, и кункуренция меньше!
– Угу, – кивнула я. – Плоть победила.
Нашу содержательную беседу о торжестве мирского над духовным прервал звук взлетающего самолета.
