– «Столик до окна не доехал, девушка подняла его и с грациозным изяществом разбила стекло…»
Я злобно зыркнула в сторону подсказчика и попыталась поднять облюбованную мебель. С натугой, кряхтя и пошатываясь, забыв об изящности и всем остальном, путаясь в длинном подоле платья, я доперла столик до окна и призадумалась.
И было о чем!
Тут вмешался диэр и процитировал:
– «Легко подняв одной рукой стол, она размахнулась и бросила его в оконное стекло…»
Посмотрела на свой столик и прикинула, какая у меня должна быть рука, чтобы его легко поднять… По всем расчетам выходило, что мне нужно вырасти еще сантиметров на десять и набрать мышечной массы килограммов двадцать, а то и тридцать. Времени на это не было… Обеими руками метнуть в окошко этот предмет мебели мне тоже не светит.
– Можно еще просто кинуть в стекло вазу, – снисходительно подсказал мне князь.
Я решила прислушаться к здравой мысли и швырнула в окно цветочный горшок.
Дзинькнуло. Я обрадовалась. Оказалось, погиб горшок и чуть треснуло одно из стекол в свинцовом переплете.
– И что там дальше написано? – поинтересовалась я, подсчитывая, сколько нужно горшков и пролезу ли я в квадратное отверстие со сторонами в двадцать пять сантиметров.
– Там написано, – любезно откликнулся мужчина, – «свинцовая рама разлетелась на тысячу осколков, и девушка храбро прыгнула в проем…».
– У меня не разлетелась, – обиделась я.
– Помочь? – галантно предложил князь.
Я кивнула. Он щелкнул пальцами, и в середине окна образовалось отверстие достаточное, чтобы пролезть взрослому человеку, но щетинившееся острыми осколками.
– Прыгнешь? – полюбопытствовал диэр, видя, как я топчусь около проема. – Только учти, что девушка прыгала головой вперед, причем не повисла на осколках, зацепившись платьем, не разодрала до костей руки и спокойно приземлилась на ноги, вывалившись со второго этажа, при условии высоты этажа… локтей десять-двенадцать.
– Ужас какой! – окончательно расстроилась я.
– К тому же, – посмеиваясь, добавил мужчина, – обычно такие окна, как описываются здесь, – потряс он книжкой, – выходят на балкон. Так что дева должна была отшибить себе голову, если она конечно же у нее была.
– И что делают в таких случаях? – растерялась я. – У меня как-то опыта нет. Все больше по книгам…
– Обычно – кричат, – просветил меня князь. – Некоторые умные женщины громко кричат и не надрывают себе спину мебелью и не ломают шею, сигая из окон.
– И все? – не поверила я.
– Можно еще этим же горшком стукнуть особо настырного поклонника, – улыбнулся диэр. – А лучше всего не оставаться с таким мужчиной в комнате один на один.
– Это из личного опыта? – нахмурилась я.
– Это из логических выводов, – на полном серьезе поведал князь. – И прекрати читать подобную чушь, иначе рискуешь быть придавленной столиком и открыть свободный доступ к своему телу соблазнителю.
– Я подумаю, – кивнула я.
– Подумай лучше о том, что завтра ты примешь на себя обязанности моей фаворитки, – оскалился мужчина. – И я позабочусь об отсутствии в спальне столов, горшков и ваз.
– Ты!.. – набрала я воздуха в легкие.
Князь щелкнул пальцами, восстановил окно в первозданном виде, отпер двери и напялил обратно свой золотой намордник с капюшоном, словно у католического монаха. – Увидимся завтра! Не скучай!
– И тебе не хворать! – Тиран! Диктатор! Сатрап! Чтоб тебе рыбу фугу подали на стол нечищеной! Три раза!
Я осталась стоять посреди гостиной, сжимая и разжимая кулаки.
– Лелечка, – бросилась ко мне вся королевская рать. – Что случилось?
– Вся королевская рать не может Шалтая-Болтая собрать![16] – прошептала я, находясь точно в таком же раздрае, как и бедный Шалтай-Болтай.
– Куда ты шатаешься?.. – не поняла основную идею Шушу и подперла меня хвостом. Как говорится, на всякий случай.
– Я завтра становлюсь любимой женой года, – мрачно сказала я, хлюпая носом.
– Так это ж здорово! – обрадовалась Эсме. Поздравила: – Радуйся, ты победила! Ты – первая!
– Угу, – шмыгнула я. – Первая… в этом году! – Завыла: – Мне не нужен секонд-хенд! У меня миссия!
