собиралась отстаивать то, что уже считала своим: своего мужа, семью и безопасность наших будущих детей.
Резкий звонок заставил меня выпутаться из объятий мужа и заметаться по спальне в поисках моего бука. В последний момент я сообразила подхватить покрывало и завернуться в него, как в тогу. Иконка вызывающего абонента заставила меня хищно улыбнуться, и я решительно щелкнула по экрану, принимая звонок.
– Тетя Берта, привет! Концепция немного поменялась! Кажется, мне придется задержаться на Кериме…
Эпилог
На открытой веранде большого старинного поместья, залитой солнцем, грелись в ротанговых креслах несколько ухоженных женщин того самого зрелого возраста, когда, называя цифру, можно легко ошибиться на несколько лет в любую сторону. Светлые длинные платья, прически, уложенные волосок к волоску, пара кружевных зонтиков, тонкий фарфор и серебро приборов на прихотливо расставленных низеньких кофейных столиках, сервированных для легкого завтрака, – все словно сошло с иллюстрации какого-нибудь сентиментального романа доколониальной эпохи. Казалось, что сам воздух рядом с дамами напоен покоем и негой, так плавны были их движения и неспешны их разговоры.
– Согласитесь, что небольшой девичник без детей и мужей – это прекрасная идея, – подала голос одна из дам, отрываясь от пялец, на которых пламенело маковое поле.
– Согласимся, – отозвалась другая, – но, позволь тебе заметить, девичником это называется только тогда, когда мы собираемся по своему желанию, а не когда этого требует дело.
– Марта, ты невыносима, – откликнулась первая, как две капли воды похожая на свою оппонентку, – дело-то на полчаса, не больше, по моим ощущениям.
– Ставлю на то, что Анна уложится в десять минут, – отозвалась третья, – кто готов сделать ставку?
– Ника, неужели ты думаешь, что кто-то из нас уже впал в старческий маразм и пойдет на пари с тобой? – отозвалась та, которую звали Мартой.
– Нет, я так не думаю, – усмехнулась черноволосая Ника. – Но попробовать стоило. Кстати, раз уж мы заговорили о деле… Анна, как дела у нашей девочки?
– Насколько я могу судить – неплохо, – отозвалась женщина с волосами оттенка красного дерева. – Взяла академический отпуск, собирается вернуться к занятиям через год, уже вместе со своим этим… наемником. Девочка повзрослела, я уже не могу запретить ей «водиться с плохими мальчиками», да и игры она теперь выбирает сама. Сейчас она решила поиграть в политику.
– Ты все еще дуешься на то, что тебя не пригласили на свадьбу? – поддела женщина с пяльцами.
– Скорее на то, что ты, Берта, влезла в эту керимскую историю по самые пятки, а ни из тебя, ни из Сони подробности клещами не вытянуть, – снова вступила в разговор Марта.
– Да ровно потому, что я знать не знаю никаких подробностей, – возмутилась Берта. – Они теперь с Адмиралом напрямую общаются, а тот на все вопросы отшучивается одной фразой: «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе», и уходит от разговора. А мне только и остается как сплетничать с их жрицей, Юстимией, между заказами оборудования и помощью в получении грантов. Кстати, она научила меня тут двум прелестным туземным ругательствам: «Праматерь меня модифицируй» и «Чистокровного керимца мне в мужья». Мило, не находите?
Дамы, заулыбавшись, переглянулись.
– Вот, значит, что такое «маленький локальный междусобойчик», который кредитует наша тихоня Ксения. Теперь так называют мятежи! – Черноволосая Ника покачала головой.
– Мне не нравится это слово – «мятеж». «Цветочная революция» куда лучше подходит по смыслу к тому, что они затеяли. Кстати, можешь уже перестать делать вид, что ты не в курсе происходящего и тут ни при чем. Твою визу на листе согласования этих расходов, как и обоснование процента кредитования я видела лично, и раз не откусила тебе голову сразу, значит, не собираюсь делать это и в дальнейшем, – пожала плечами Анна и перенесла все свое внимание на поднос с пирожными. – Кстати, у кого-нибудь есть идея, что можно подарить свекру Птички на свадьбу?
– Он женится? Сколько же ему? – удивилась одна из женщин в белом тюрбане, которая до этого не участвовала в разговоре.
– Пятьдесят пять – пятьдесят семь, точно не знаю. Соня говорит, что он не собирался жениться, но невеста, как же ее там зовут… что-то из древнегреческого… а, вспомнила – Хлоя. Так вот невеста попалась настойчивая, и как в том старинном анекдоте, «сама бросилась на него и обесчестила его, его родителей, всю его семью и его доброе имя», а потом, «как честная женщина, была вынуждена выйти за него замуж». Ты же знаешь, Аин, эту современную молодежь.
– Да-да, – покивала головой дама в тюрбане, – молодежь нынче пошла не та… Вот мы, помнится, в их годы…
Женщины рассмеялись.
– Идут! – подала голос последняя из присутствовавших женщин, которая, казалось, дремала все это время.
Зашуршали расправляемые юбки, задвигались кресла, щелкнул раскрываемый зонтик, готовя мизансцену к следующему действию.
На веранду неожиданно легкой, стремительной походкой поднялся грузный мужчина в нарочито новом смокинге, с рубашкой, накрахмаленной так, что воротник-стойка с отогнутыми уголками врезался ему в подбородок. За ним следовал слащавый, холеный молодой мужчина, одетый в стиле небрежного
