чесоточным порошком или вытяжкой из ядовитого плюща. Воришке пришлось пережить несколько неприятных минут.
Мартын взял узкую ладошку девушки, глаза зажглись яркой зеленью, отмершая кожа опала, обнажив новый розовый слой.
— Девочка услышала, что ты уезжаешь, и сорвалась, — продолжала ухмыляться Пашка.
— Да, — дернулась Лили, — Уезжаешь до шабаша! Сам пригласил, а потом решил сбежать, — она топнула голой ногой.
— Не продуманная кража, а порыв. Кеды, рубашка, в которой он был, когда вы в первый раз… — я не сдержала улыбку, хотя совсем не хотела смеяться над девушкой, — когда ты сама сняла ее с него. Книги, ноутбук, ручки из стаканчика. Ничего не забыла? — Лида отвернулась и уткнулась в обнаженное плечо молодого целителя. — Вот почему это так походило на глупость. Но дневник Тура она не брала. Понимаете?
— Нет, — ответила за всех Мила.
— Кража бесполезна, если украденное не уникально.
— Мы вернулись к тому, с чего начали, — первым понял Мартын. — Кто-то не хочет, чтобы мы прочли эту книгу.
— Кто? — спросила Пашка.
— Я бы тоже не отказался узнать, — ворий взвесил книги и позвал, — Лидия!
Девушка вздрогнула и еще сильнее прижалась к целителю.
— Определяю тебе наказание: две декады отработки во благо моего логова. И они начинаются прямо сейчас.
Солнце село, остров детей освещали многочисленные окна не менее многочисленных корпусов. Хранительница и ворий ушли, деликатно оставив нас наедине с проблемами. Лили уходить не хотела, но стяжатель не тот, кому можно возражать.
— Вы же начали ее читать, — расхаживал взад-вперед перед кротовьей норой так и не удосужившийся одеться Мартын, — ну, вспоминайте.
Я пыталась, в памяти остались какие-то обрывки, подчеркнутые фразы. Дневник из-под пера Тура Бегущего вышел, на удивление, нудным.
«Проснулся. Поел. Попил. Продвинулся на тысячу шагов. Нашел следы, следовал по ним до разлома. Никого не встретил. Лег спать».
Одно и то же каждый день, с небольшими отклонениями. Пару раз он принимался пространно рассуждать о цели поисков, доспехе, судьбе, душах и демонах. А потом снова шел, ел, пил, срал, вернее, спал. Если что и было в этой книге, то я либо не поняла, либо еще не дочитала.
Пашка развернулась, вглядываясь во тьму.
— Наш молчаливый помощник вернулся на пост, — собравшийся кольцом хвост, расслабился.
На тропинку вышел Марик. Я с надеждой вгляделась в темноту за его спиной, но она осталась неподвижной. Алиса не пришла.
— Узнал что-нибудь? — спросила я, безуспешно стараясь скрыть разочарование.
— Ставр, Гринька, Митька и Жик отобрали петарды у одного из новеньких, — отчитался парень.
— Неделю назад был новый набор платников, — пояснил Мартын.
Понятное дело, бесплатников никто не набирает, они приходят сами и в любое время года.
— Пацанам понравилось, он так потешно отбивался, просил не поджигать петарды у библиотеки, — сын падальщика почесал нос, — Плакал, что его накажут.
— «Делай что хочешь, только не бросай в терновый куст[2]», — процитировала Пашка, немало меня этим удивив.
Мартын положил руки на плечи пацану и, заглядывая в лицо, проникновенно спросил:
— Узнаешь его? Или те парни укажут? Принявших первый год обучения чуть больше двух десятков, найти его не так уж и сложно, исключить девочек и тех, кто…
— Да, зачем? — высвободился Марик. — Мы его уже нашли.
— Мы? — переспросила я.
— Легенда Зимы у корпуса осталась, чтобы не сбежал, а я за вами, — он снова почесал нос. — Она тоже эту фразу про куст сказала. Выходит, он специально подал им идею?
— Так, — явидь оскалила клыки, — если и вправду выйдет что-то путное, добуду твоему папаше новый глаз.
Все постройки в filii de terra расположены по кругу. Учебные корпуса, полигоны — ближе к центру, жилые — к окраинам. И там, и там встречаются хозяйственные постройки, будки, хранилища инвентаря, столовая на севере, библиотека на юге, дом целителей на западе, там же и корпуса, куда расселили принявших первый год обучения. Возможно, чтобы далеко за подорожником и коньяком не бегать.
Двухэтажные, сложенные из серых блоков корпуса напоминали общежития, что строил завод ЯЗТА для своих работников во времена моей юности. Такие же монотонно ровные и лаконичные, как изделия из конструктора. В окнах горел свет, хлопали двери, раздавались крики и топот ног по коридору.
Кто-то скоро ляжет спать, кто-то, наоборот, убежит на ночные занятия, кто-то решит перекусить и сыграть злую шутку с соседом. Земля детей была отражением нашей тили-мили-тряндии, где ночь — сложное время и для бодрствующих, и для спящих.
