направленная на него магия экспериментатора зацепила меня самым краем, но кожу сразу закололо сотней острых иголок.
Не тратя больше времени на слова, сказочник прыгнул на высокую фигуру целителя. Мужчины, утратившие право называться таковыми, сцепились друг с другом и покатились по полу. Стул с вытертым сиденьем хрустнул и отлетел к стене.
Дальше я смотреть не стала, бросилась к двери и выскочила наружу, подстегиваемая грохотом за спиной и очередным криком человека на диване. Если на зайца охотится волк, у серого почти нет шансов выжить, но если сразу два, тогда он появляется. Пока хищники грызутся, у добычи есть крохотный шанс убежать.
Темная ночь казалась уютнее всех домов Юкова. Баюн дотащил меня до Августовской улицы. Первое, что бросилось в глаза, это треугольный дом ключника. Запертый дом. Каждый раз, когда я смотрела на мертвые постройки, какая-то мысль пыталась пробиться на поверхность, и выскальзывала обратно, как мокрая рыба из рук.
— Хм, — раздался смешок.
Рядом с ближайшим деревом шевельнулась тень.
— Давно не виделись, — сказал Веник.
— Ты следующий в очереди за душой баюна?
— На что мне этот хлам — душа? Вот если б упаковка, — мужчина прислонился к стволу, — но, по сути, ты права.
— Зачем вам его жизнь? — я заглянула в темный, отсвечивающий алым глаз гробокопателя, вторую половину узкого лица перечеркивала черная повязка.
— Не знаю, — он сложил руки на груди, — это похоже на… — он задумался, — приказ хозяина, которому необязательно быть логичным и понятным, необязательно нравиться, но обязательно быть выполненным.
— Будь это приказ Седого, сказочник бы сам с радостью умер.
— Я сказал «похоже», — он прищурился единственным глазом, тело, вмиг утратив расслабленность, напряглось.
Раздался грохот, зазвенело стекло, оконная рама вывалилась наружу. Я подпрыгнула на месте и спряталась за ствол. Стена треснула, когда в нее с той стороны ударилось что-то, обладающее нечеловеческой силой. Доски разошлись в стороны, часть обвалилась, сломавшись, словно стена состояла из картона. В образовавшийся проем выскочила размытая фигура, за ней следом еще одна. Крик человека захлебнулся. Затрещали ветки кустов, рычание стало отдаляться.
Едва ли осознавая, что делаю, я вцепилась пальцами в кору. Веник глухо заворчал вслед беглецам, как старый пес.
— Помоги мне, — торопливо попросила я падальщика, боясь, что он в любой момент сорвется в погоню.
— Чем? Проводить на выход? — он склонил голову, заглядывая мне в лицо. — Не имею склонности повторять бессмысленные действия. Ты же здесь.
— Как и ты.
Падальщик улыбнулся. Трудно представить ситуацию, менее располагающую к веселью этой долгой, все никак не кончавшейся ночью. Он передернул плечами и, внезапно развернувшись вправо, перехватил осколок исцарапанного кола, нацеленного ему в голову.
— Неплохо, — оскалился гробокопатель, — я услышал тебя за десяток метров. Неплохо, но недостаточно. Твой папаша, помнится, один раз подошел на три, прежде чем я понял. Учись, студент.
Мартын выпустил орудие, правая рука парня была густо заляпана кровью.
— Ни мне, ни отцу совсем необязательно подходить, падаль.
Зеленые глаза вспыхнули. По коже прошелся холод, от которого свело зубы. Падальщик не шевельнулся. Магия младшего целителя в очередной раз прошла мимо цели. Я старалась не думать о том, что это может значить. Веник сжал пальцы, и острие сосульки с хрустом разлетелось на кусочки.
— Не надо, пожалуйста, — попросила я, уже зная, что меня не послушают, — Веник, нет, он ребенок.
Гробокопатель выпустил когти и ударил парня наискось через плечо, метя в горло. Мартын отклонился назад, призывая силу снова и снова.
А Веник дрался просто и эффективно, без всякой магии, не надеясь ни на что, кроме собственного тела. Парень вскрикнул, и этот звук эхом повторили из дома. Подвывая на одной ноте, пленник выскочил из распахнутой двери, раздирая на груди грязную рубашку. Мужчина налетел на перила, запутался в собственных ногах, кувырнулся с крыльца, упал лицом в лебеду и затих. Перелом носа как минимум.
Веник подмял под себя брыкающегося парня. Возможно, тот был измотан игрой в догонялки с ветром, а может, если исключить из уравнения магию, падальщик оказался сильнее. Гробокопатель прижал Мартына к земле, сел сверху, обхватил руками голову и ударил о землю.
— Не надо, — снова просила я, пытаясь ухватить его за руки и хоть чуть-чуть ослабить хватку.
Песок — это не асфальт, не земля, не камень, но и не пуховая перина. Парень пытался вывернуться, выгибался, стараясь скинуть гробокопателя, тряс головой и рычал, получая удар за ударом. Ни меня, ни моих попыток вмешаться они не замечали. Веник подался вперед, сдавливая целителю кадык, вминая его в шею. Мартын забился, ударяя ногами по земле.
— Святые, нет! Веник! — я почти повисла на руке мужчины.
