– Я не штабист-ракетчик, – согласился Порфирьев, – хотя вряд ли есть хоть кто-нибудь, кто знает точно. Но существуют теоретические планы и так далее. Я бы выждал ночь и ещё одни сутки.
– За это время кто-нибудь из детей может погибнуть от голода! – воспротивился Антон.
– За двое суток при наличии воды от голода не умирают, – Порфирьев был невозмутим. – Первая неделя голода в экстремальной ситуации проходит для человека без особых последствий. Через три-четыре дня даже чувство голода притупляется, потому что организм начинает воспринимать голод как неизбежность. Так что сейчас людей больше терзает не отсутствие еды, а чувство голода само по себе. Зато от радиации умирают ещё как. Поэтому не советую подходить близко к вашей вентиляционной установке. – Он показал всем дисплей счетчика Гейгера, демонстрирующий настораживающие цифры: – Фильтры задерживают радиоактивную пыль, и она испускает ионизирующее излучение. Держитесь на расстоянии.
Все как один попятились подальше от гермоворот, и на этом разговор завершился. Порфирьев вернулся в вагон, и Антон хотел поступить так же, но его задержали активисты. Они достали через фельдшера счетчик Гейгера, определили безопасное расстояние вокруг вентиляционной установки, после чего заставили Антона устроить вокруг неё предупредительное ограждение. Антон хотел перепоручить это техникам, но их забрал фельдшер, сказал, что они тоже получили дозу облучения, поэтому нуждаются в медосмотре и отдыхе. Пришлось самому лазать по служебным помещениям и собирать ограждение из всего подряд, что оказалось не жаль косо смотрящим на него полицейским.
В вагон Антон вернулся за час до полуночи. Порфирьев спал в своём углу, забросив ноги на рюкзачище и растянувшись по лавке во все метр девяносто пять. Даже в полумраке аварийного освещения, которое в целях экономии сделали ещё слабее, был хорошо заметен контраст занимаемой амбалом жилой площади и утлых клочков вагонных сидений, на которых ютились остальные обитатели. Кроме Порфирьева в полный рост на лавках спали только Давид с Аминой, но это же дети, так и должно быть! Даже Дилара вынуждена спать на полу между лавками детей и Порфирьева! Здоровенный жлоб должен был уступить ей своё место! Но асоциального брутала проблемы женщин и детей не интересовали, это Антон уже понял. Но оставаться безучастным он не мог, поэтому разбудил Порфирьева и изложил ему свою позицию. Амбал открыл глаза, велел ему катиться к чертям и продолжил спать. Возмущенный Антон настоял на своём, требовательно тряся Порфирьева за плечо, за что получил армейским ботинком по голени и с минуту корчился от боли, скрючившись на грязном полу.
– Пожалуйся на него полицейским! – тихо прошептала Дилара, косясь на спящего амбала.
– Они не станут ничего делать, – с трудом отдышался Антон. – Он их прикормил, как собачонок! Они ему потакают во всём! Абдуллаев вообще неадекват, такой же, как он! Они все заодно!
– Тогда какого шайтана ты его злишь?! – ещё тише возмутилась жена, бросая на Антона взгляд, полный недовольства и недоумения одновременно. – С сильными надо дружить, а не враждовать, если хочешь выжить! Где ты видишь сейчас цивилизованное общество?!
– Но рано или поздно всё это закончится… – промямлил Антон, съёживаясь под суровым взглядом жены. – И законность восторжествует…
– Когда?! – Дилара начала тихо психовать. – Когда закончится и восторжествует?! Мне детей кормить нечем! Сейчас! Ты меня вообще понимаешь?! У меня остался один сэндвич размером с детский коммуникатор, утром я разделю его между Аминой и Давидом, а потом всё! Ты принёс еду?!
– Продуктов ни у кого нет, все голодают, – Антон опустил глаза. – Надо идти к гастроному, но там, наверху, ещё взрываются ядерные ракеты. Порфирьев сказал, что надо ждать сутки, пока всё не прекратится. До тех пор выходить на улицу опасно, можно попасть прямо под взрыв. Все ему поверили, хотя он в этой области не профессионал!
– А кто здесь в этой области понимает больше? Ты что ли? – шепотом парировала Дилара. – Тогда накорми своих детей! Они постоянно просят кушать! Сделай что-нибудь! Только не вздумай лезть на поверхность! Если ты умрёшь, нас отсюда вышвырнут! – Она бросила полный ненависти взгляд в сторону компании брюнетки: – Эти только и ждут такой возможности!
– Завтра я потребую от Абдуллаева переселить нас в служебные помещения! – заверил её Антон. – Вентиляцию я сделал, воздуха там теперь достаточно, пусть выполняет обещание!
– Только не зли его, как Порфирьева! – немедленно вставила Дилара. – А то сделаешь только хуже! Понял? – Она подвинулась ближе к скамье, на которой спали дети: – Ложись, спи!
Антон умостился между женой и скамьёй Порфирьева, с опасением разглядывая нависающее сверху здоровенное плечо амбала. Если жлобу весом в сто с лишним килограммов приспичит встать ночью, и он наступит на Антона, то травмы не избежать. Правда, за прошедшие двое суток Дилара заметно похудела, и, если прижаться к ней крепче, то на полу останется место для ступни сорок седьмого размера. Лишь бы асоциальный неадекват не наступил на Антона специально.
День третий
– Товарищ капитан первого ранга… – испуганный шепот моряка-подводника вывел командира подводной лодки из тяжёлого забытья. – Виктор Алексеевич… очнитесь! Скорее!
Командир ракетоносца с трудом открыл глаза и попытался унять противную боль, тихо и монотонно грызущую голову. Полученное в результате удара сотрясение мозга наложилось на нехватку кислорода, и избавиться от болезненной дезориентации не удавалось. Вокруг по-прежнему царил полный мрак, дышать стало ещё трудней, сильный крен на правый борт и дифферент на нос не изменились, из-за чего подводный крейсер находился под косым наклоном,
