язык, но разве может хрупкая девушка сдвинуть с места здоровенный ледяной блок или короб с талой водой? Майк пробовал объяснить примитивным троглодитам, что тягать снежные плиты весом в три десятка фунтов вредно для женского здоровья, но дикость русских было ничем не перешибить. Они тупо таращились на него и спрашивали, зачем американцы привезли женщин обучаться строительству, если им не поднять стройматериалы? Майк лишь хватался за голову. Может, они ещё и на охоту их потащат?
В конечном итоге план Избранных сработал. Четверо суток занятий свелись к экскурсиям девушек по варварскому стойбищу, знакомству с аборигенами и милым беседам. Потом госсекретарь привёз ещё волонтёров, и вскоре английская речь звучала в стойбище отовсюду. Агенты быстро распределили между собой переводчиков, и дело пошло. Конечно же, никто из хрупких леди не стал впрягаться в ледяные глыбы, но они с огромным удовольствием изучали быт и уклад жизни русских дикарей. Они не уставали сердечно благодарить варваров за помощь стране и им лично, очень печалились о своей многострадальной судьбе, не забывая к месту всплакнуть, и тонко давали понять косматым головорезам, что заинтересованы в них, как женщины. Так как девушки оказались не готовы ворочать стройматериалы, то Майк быстро добился от варваров разрешения оставить агентов в стойбище на третий, а затем и на четвертый срок теоретического обучения. Сам он неотрывно следил за действиями аборигенов и ежедневно отправлял по радиосвязи подробный доклад госсекретарю, обосновавшемуся на объекте «Скит».
Проблемы начались на семнадцатые сутки агентурной операции. Утром, за завтраком, в столовую волонтёров явился головорез Свитогоа и объявил, что после приема пищи все американцы покидают дикарское стойбище и с этого дня будут жить в своем поселении «Скит». Майк заявил протест, но в ответ услышал, что это касается и его самого, потому что посольство Новой Америки переносится в здание мэрии поселения «Скит». Возмущенный Майк потребовал оставить в стойбище девушек, мотивируя это их хрупкостью и неприспособленностью к изнурительному труду, но получил отказ.
– Ты ж сам толковал мне, Майк Батлер, что у вас все равны, – развел руками косматый жлоб. – Мы законы ваши уважили, посему нам без разницы, кто там у вас глыбы ледяные таскать станет. Так что сами разбирайтесь со своими девицами. А то, как на строительстве надрываться, так они у вас хрупкие дюже, а как в тепле кашку кушать – так у вас равноправие.
– Я не помню, чтобы ваши женщины носили бревна! – парировал Майк. – Они тоже не строители!
– Так у нас и равноправия отродясь не бывало, – пожал плечами головорез, делая тупое лицо. – У Расичей этот, как его… – Он наморщил лоб, пытаясь шевелить промерзшими извилинами: – Мужской шовинизм, вот! У нас муж многомудрый всем управляет, да за всё в ответе. Ежели что в семье не ладно – токмо мужчина в том и виноват, потому как не объяснил, не научил, не истребовал вовремя, как до?лжно. А женщина – это слабый пол, её всячески беречь надобно, потому как сама себя она не всякий раз уберечь сможет. Не гоже хранительнице очага бревна таскать, детки малые её ноша. Не до равноправия ей, забот невпроворот, некогда мужу перечить да права качать.
– Вы превратили женщин в бессловесных рабынь! – Майк заклеймил дикаря позором.
– И не говори! – покаялся тот. – Рыдают бабы наши крокодильими слезами. Не успела девица красная подрасти, так ей сразу свадьбу играть приходится. А там детишки один за другим, хлопоты домашние да о муже забота. Не жизнь, а каторга. Баба, она ведь, чего на самом деле хочет? Ясен пень – равноправия. Чтобы мужиков было много, и никто ей не указ, и слова худого за то чтоб не говорил! Правда, Расич такую замуж не возьмёт, но оно ей и во век не сдалось! Она ж на самом деле не о семье мечтает, а о том, как верховодить в делах всяких, а когда у неё забот командирских полон рот, какая уж там семья, нет на такую глупость времени. И детишек многих рожать ей не хочется, она ж не инкубатор! Не ровен час, фигура испортится, али на заботы командирские времени не хватит. Посему нельзя ей на детей распыляться. Ну, в крайнем случае, можно одного породить, чтоб в старости не обидно было. И сдать его нянькам поскорее, потому как некогда – верховодить надобно. Так что самая желанная судьба для женщин – это равноправная мать-одиночка с одним-двумя детишками, по рукам мужицким мечущаяся, аки палочка эстафетная, и чад своих, когда время найдется, воспитывающая. Зато все в курсе, что она верховодит знатно и достатком не обделена, товарки ей завидуют! Ну, или не завидуют, тут уж как повезет с карьерой. И вырастет у неё Майк Батлер. И будет она им гордиться, потому как он для неё лучше всех. Ты ведь приблизительно в такой семье рос, гость?
– Что вы хотите этим сказать? – вскинулся Майк. – Вы что-то имеете против моей матери?
– Да упаси тебя твой бог! – жлоб испуганно вытаращил глаза. – Наоборот! Я соглашаюсь с тобой, что у жен Расичей не жизнь, а тоска, хоть волком вой! Потому и не гоже вашим девицам по скуфу бродить, потому как неравноправие у нас тут на каждом шагу, ещё оскорбятся, болезные. Посему поезжайте к себе в Скит, да творите там, что вздумается. А здесь нам вас учить боле нечему, всё уж показали, чего надобно было, остальному мастеровой люд будет в Ските обучать. Ступай-ка к саням!
Выбора не было, пришлось подчиниться грубой силе. Косматые головорезы выдворили из стойбища всех волонтёров до единого, и длинный караван саней под усиленной охраной двинулся в путь. Утро выдалось морозное, нарукавный термометр показывал минус шестьдесят семь по Цельсию, и приходилось постоянно то включать, то выключать обогрев снаряжения. Разговаривать с агентами Майк не стал из соображений безопасности, вдруг жлоб Свитогоа станет подслушивать, и всю поездку пришлось провести молча, ёрзая на неудобной лавке. Под самое прибытие в Скит Майку удалось заснуть, из- за чего спросонья он перепутал поселок с очередным стойбищем дикарей. За прошедшие дни Скит увеличился в размерах и обзавелся небольшой ледяной стеной, отстроенной от поверхности замерзшего озера, и целой сворой подрастающих собак, снующих между строений.
По итогам провала агентурной операции мистер Коэн собрал в здании мэрии совещание из наиболее посвященных лиц. В разбитой под ледяным куполом тридцатиместной термопалатке, помимо госсекретаря и Майка присутствовали обе помощницы посла, два старших офицера службы безопасности
