«Эдема» и один из аналитиков правительственного комитета. Мистер Коэн выслушал доклад Майка, потом молча прочёл какие-то записки помощниц посла, переданные лично в руки, и отдал их офицерам.
– Вы уверены, что в момент закладки подслушивающих устройств все инструкции по работе в условиях сверхнизких температур были соблюдены? – один из офицеров пробежал глазами записку и посмотрел на помощниц посла. – Возможно, что устройства с самого начала были офлайн.
– Исключено! – ответила Натали. – Все «жучки» после закладки отвечали на запросы сканирующего оборудования. Кроме того, на открытом воздухе были размещены только двадцать пять устройств. Остальные шестьдесят устанавливались внутри помещений, большая часть которых имеет комнатную температуру. Мы уверены, что все «жучки» были найдены русскими. И выведены из строя. Потому что не меньше половины общего количества устройств всё ещё находятся там, где были установлены. Но сигнал от них не поступает.
– Как они смогли обнаружить устройства? – нахмурился офицер. – Нельзя назвать случайным обнаружение такого количества «жучков». У них есть сканирующее оборудование?
– За пятнадцать суток непрерывного наблюдения нами не было замечено никаких признаков наличия у аборигенов подобных устройств, – вторая помощница расстегнула на себе арктическое снаряжение и вытащила из внутреннего кармана портативный радиосканер. – Как видите, – она показала его офицеру, – наше оборудование функционирует исправно.
– Тогда как они сделали это? – офицер нахмурился ещё сильнее. – Я не верю в совпадение.
– Мы склонны подозревать, что аборигены подвергли наших агентов гипнозу, – ответила она. – Не исключено, что агенты сами выдали варварам места расположения закладок и не подозревают об этом. Здесь в нашем распоряжении нет специалистов в области гипноза, которые могли бы определить или опровергнуть факт воздействия на агентов. Но эта гипотеза представляется нам наиболее вероятной. Они нашли все «жучки» менее, чем за четыре часа. Систем видеонаблюдения там нет, мы это проверили, заметить агентов во время закладки варвары не могли.
– Насколько вероятно наличие у них систем сканирования эфира? – уточнил второй офицер. – Теоретически, если у них сохранились пулеметы, могли сохраниться и радиосканеры.
– Теоретически – да, – подтвердила вторая рыжеволосая красотка. – Практически же они должны были ходить со сканерами в руках по всему стойбищу и искать закладки. Даже если сканеры были спрятаны под одеждой и подключены к гарнитуре скрытого ношения, агенты бы заметили специфическое поведение аборигенов. Восемьдесят пять «жучков» невозможно незаметно перетрогать руками за четыре часа! На наших сканирующих устройствах не было ни помех, ни даже наведенных сигналов. При этом мы хорошо слышали сеансы связи мистера Батлера с объектом «Скит».
– Версия с гипнозом вполне укладывается в рамки накопленных нами данных, – мистер Коэн достал планшетный компьютер, ввел пароль и вгляделся в какой-то документ. – Абориген по кличке Свитогоа подозревается в применении схожих способностей. Однако это не объясняет, почему пилоты шаттлов, производящих облёты территории русских дикарей, не видят с воздуха мест расположения их стойбищ. Даже если предположить, что аборигены успевают загипнотизировать пилотов прямо на лету, с земли, с огромного расстояния, то это не должно влиять на камеры видеонаблюдения. Но их записи также демонстрируют сплошную тайгу везде, кроме места расположения известного нам дикарского стойбища. Загипнотизировать камеры невозможно.
– Мы считаем, что у варваров есть что-то ещё, – Сара тоже расстегнулась и извлекла из кармана диктофон. – Это запись сделана на одном из тренингов. Прислушайтесь!
Она включила диктофон, и Майк узнал собственный голос. Он переводил слова варвара, объясняющего агентам, как правильно обустраивать курятник внутри ледяного купола, и в данный момент речь шла о толщине слоя опилок на полу. Странно, но на этой записи вместо голоса аборигена- инструктора слышалась лишь глухая неразборчивая бубнилка.
– Вы можете сейчас разобрать слова преподавателя, мистер Батлер? – сосредоточенная красотка поправила огненно-рыжую прядь, упавшую на лоб, густо покрытый очаровательными веснушками.
– Нет… – Майк недовольно поморщился. – Слишком тихо, ничего не разобрать. Сделайте громче!
– Это максимум, – ответила та. – Ваш голос слышится отлично. Можете не напрягать слух, вы ничего не поймете. Все записи, сделанные агентами, такие же, кто бы не переводил. Голос переводчика слышен отчетливо, голос преподавателя разобрать невозможно. Это проверено.
– Вы полагаете, аборигены воздействуют чем-то на записывающие устройства? – уточнил второй офицер. – Но это уже не может быть пассивным оборудованием. Подобные приборы должны излучать довольно мощный сигнал, радиосканеры должны были его засечь!
– Но они ничего не засекли, – возразила Избранная. – Либо мы не знаем, где надо искать.
– Что дала проверка так называемых целителей? – спросил первый офицер.
– Чёткой картины составить не удалось, – чёрные угольки её глаз недовольно сверкнули. – Мы посылали агентов с симуляцией болезни к аборигену по кличке «Добросвет». В первом случае он заявил, что агент не больна и в лечении не нуждается. Во втором случае он размахивал руками семнадцать секунд, что-то не то напевая, не то подвывая, после чего провозгласил агента полностью излеченной от болезни настолько чудовищной, что он не может вслух произнести её название. В то же время в присутствии агента к аборигену обратился один из волонтёров с подозрением на перелом стопы – по нашему заданию лояльные граждане Новой Америки уронили ему на ногу ледяную глыбу. Абориген потребовал от всех, кто был рядом, очистить помещение, и продолжить наблюдение не удалось. Установленная в том помещении скрытая видеокамера на тот момент уже вышла из строя. Волонтёр провел у
