— Пусть сначала побегает, — скрипуче пробормотал другой свое предложение. Он напоминал попугая с половиной клюва. — Мне нравится, когда кровь у них теплая и нежная.
— Да пошли вы, — угрюмо сказал третий — вроде плюшевого медвежонка на стероидах. — Я проголодался. Давайте разделим, а потом уже можете гонять свой кусок, как хотите.
Глава 20
БЛОК
Клянусь, в конце концов я бы смог перевернуться сам, но кто-то сделал это за меня, с легкостью перевернув мое тело на спину, как повар, обжаривающий мясо, — поверьте, мне и самому не по душе такая ассоциация.
Я находился в зале с высоким потолком, на станции подъемника, только на уровне Наказаний. Здесь явно было не очень много путешественников. Потолок будто был забрызган тем, что, по идее, должно оставаться внутри человеческого тела, но здесь оно засохло и превратилось в сталактиты. На треснутом каменном полу была грязь, засохшая темная кровь и бесчисленные следы от клеток с рабами. Правда, жуткий вид был наименее важной из всех моих проблем. Давление глубины все еще было таким сильным, что я не сразу смог поднять голову и сфокусировать взгляд на существах, окруживших меня.
Последний говоривший, Медвежонок, походил на волосатую стиральную машину; его и без того жуткое тело выглядело еще ужаснее из-за деталей, присоединенных к нему кровавыми заклепками. Остальные двое, которых я назвал Птицей и Дикобразом, были по-своему так же неприятны: Птица, например, походила на результат скрещивания аиста и жертвы плотоядной инфекции из какой-нибудь бедной страны третьего мира. У нее были покрытые перьями крылья, как у летучей мыши, острый зазубренный клюв и дыры на полуоголенном черепе вместо глаз. Дикобраз еще меньше походил на человеческое существо: четыре ноги, огромные и плоские барсучьи когти, а на спине — ряд горбов с глазами, которые, может, были головами.
— Я… о-о-о…
Из-за давления в голове я едва мог говорить. Думать было тоже трудно. С другой стороны, с тех пор как человек из грязи выкинул меня из лифта, жуткое давление больше не усиливалось, и я надеялся, что на нынешнем уровне оно меня не уничтожит. Это была единственная приятная новость.
— Я очень… важен.
Птица щелкнула клювом, рассматривая меня своими пустыми глазницами.
— Ну и создание! Конечно, ты важен, малыш. Мы же собираемся тебя ням-ням!
Дикобраз зарычал и двинулся на меня своей передней головой. Я не видел, где у него рот, но даже среди общего смрада ощущал его зловонное дыхание.
— Слишком много болтовни. Ешьте его. Вы двое берите что хотите, остальное мне.
Он был в ярости и расставил свои ноги широко, как гусеница, переползающая на другую веточку. Я наконец разглядел его рот, который располагался вертикально в его животе, будто надрез от незаконченного вскрытия, и был полон острых зубов, которые выстроились в линию белоснежной застежкой-молнией.
Признаюсь, что я издал какой-то звук, говорящий о моем испуге. Ладно, я завизжал, как перепуганная свинья, — безрадостный гость на ужасном застолье.
Медвежонок обвил меня усиком, сжимая мое тело и кости. Я закричал и попытался вырваться, иначе бы он просто оторвал мою правую руку.
— Перестань! — вопил я. — Ты не понимаешь! Я… у меня важная миссия. Для Мастемы!
На мгновение воцарилась тишина. Ну, почти тишина, если не считать низкого рыка, исходившего из красного зубастого рта Дикобраза прямо рядом с моей головой.
— Да ешьте его уже, — сказал он. — Это все чушь.
— Нет, не чушь! — придумывать было трудно. — Меня… на меня напали. Когда я выполнял задание Мастемы. Вы же не хотите вляпаться в
— Ха, — Дикобраз встал на все четыре лапы и пихнул меня своей головой. — Теперь оно и вправду несет чушь. Награда? Пообедать этим тощим куском мяса — вот наша награда. Довольно.
— Погоди-ка, дорогуша, — сказала Птица. — Может, нам лучше отвести его к Блоку? Знаю, что тебе жутко хочется ням-ням, но с
