– Все чисто, – шепнул он снизу.
Олив протиснулась следом – сначала ноги, потом все остальное. Поравнявшись головой с Мортоном, который придерживал раму, она услышала шепот:
– Голос у нее не очень похож на Люси. Но и похож тоже.
Девочка кивнула, еще немного поерзала и соскользнула в подвал миссис Нивенс. Мортон был прав: падать было не слишком далеко, но ей все же удалось приземлиться неловко, упав на руки и колени и почти раздавив Леопольда. Сам Мортон легко спрыгнул следом. Окно захлопнулось.
Олив включила фонарик и огляделась. Сквозь крохотные оконца в верхней части стен лился водянистый серый свет, которого, однако, было недостаточно, чтобы разогнать темноту. Подвал представлял собой большую квадратную комнату, совершенно пустую, если не считать блестящую стиральную машину и сушилку, да еще полку, уставленную моющими средствами.
– Все выглядит по-другому, но и знакомо тоже, – прошептал Мортон.
– Ведите, сэр, – сказал Леопольд.
Мальчишка метнулся сквозь мрак к скрипучей деревянной лестнице. Остальные поспешили следом. Несмотря на свой размер, кот умел красться беззвучно. Мортон был маленький и легкий и, казалось, знал, куда наступать, чтобы ступеньки скрипели как можно меньше, но вот Олив позади всех грохотала так, что чувствовала себя бегемотом на лестнице из зубочисток.
– Ш-ш-ш! – прошипел Мортон, добравшись до верхней ступени.
– Я стараюсь «ш-ш-ш»! – прошипела девочка в ответ.
Она выключила фонарик и сунула обратно в карман. Мортон повернул ручку, и все трое, сгрудившись у приоткрытой двери, выглянули на свет. Перед ними простирался покрытый паркетом коридор. По обе стороны тянулись закрытые двери; вдалеке, где-то слева, горела электрическая лампочка.
Из кухни доносилось шуршание – миссис Нивенс искала конфеты. Потом в коридоре снова раздались ее шаги, на этот раз – уже торопливые. В их сторону направилась тень в тщательно накрахмаленной юбке и, кажется, со столь же тщательно накрахмаленными волосами. Олив, Леопольд, и Мортон бросились за угол, в гостиную, и замерли, распластавшись по стене.
– Вот, Резерфорд, – услышали они бодрый голос соседки. – Два шоколадных батончика. Только не порти себе аппетит перед ужином.
– Вообще-то, – Резерфорд, по-прежнему говорил так громко, будто обращался к кому-то по другую сторону оживленной улицы, – мне такой нельзя. У меня аллергия на арахис. Реакция может быть очень сильной.
– Ну, тогда возьми только вот этот. В нем арахиса нет.
– Понимаете, – не отступался Резерфорд, – мне нельзя ничего, что содержит полученные из арахиса продукты или даже контактировало с чем-нибудь, что содержит арахис или полученные из арахиса продукты. Думаю, вам стоит проверить состав на упаковке – просто на всякий случай.
Миссис Нивенс вздохнула так, что даже Олив за углом гостиной услышала.
– Хорошо, – сказала она. Голос ее несколько растерял дружелюбные интонации. – Пойду почитаю состав.
– На самом деле, – крикнул Резерфорд ей вдогонку, – наверное, лучше убедиться, что эту шоколадку сделали на фабрике, которая вообще не работает с производными арахиса. Если на упаковке об этом ничего не сказано, можно позвонить изготовителю. На всякий случай.
Тут миссис Нивенс пробормотала что-то, что Олив разобрать не удалось.
Они с Мортоном и Леопольдом выглянули в коридор. Из кухни все так же доносились приглушенные звуки. Кот кивнул по-военному, давая понять, что путь свободен. Мортон обошел угол гостиной, повернул налево и стремительно метнулся вверх по лестнице на второй этаж с Леопольдом на хвосте. Олив же скользнула в дверь напротив – в комнату, где прошлой ночью горел свет.
Там ничего не было – только длинный обеденный стол, покрытый кружевной скатертью, неудобного вида стулья и старомодная лампа со стеклянным абажуром. Два стула оказались слегка отодвинуты от стола, как будто на них недавно сидели. В остальном комната выглядела так, словно в ней не жили – и даже не дышали – лет пятьдесят, не меньше. Ни картины, ни очков там не обнаружилось.
Олив прокралась обратно в коридор. Миссис Нивенс шумно хлопала дверцами шкафов на кухне. Ободрительно кивнув Резерфорду, девочка поспешила взобраться вверх по лестнице.
Мортон стоял в коридоре второго этажа и рассматривал пустые.
– Тут раньше висели фотографии, – прошептал он, когда она на цыпочках подошла сзади. – А тут стоял маленький столик. Мама на него цветы ставила.
Олив кивнула и попыталась его поторопить:
– Как ты думаешь, куда Люсинда могла спрятать картину?
Но Мортон, казалось, не слушал. Все так же оглядывая пустые стены, он побрел вперед. Повернувшись вправо, взялся за ручку закрытой двери и приоткрыл ее. Петли тихонько заскрипели.
Девочка замерла на месте и переглянулась с Леопольдом. Слышала их миссис Нивенс или нет? Она напряглась, прислушиваясь к шуму внизу. От входной двери по-прежнему доносился голос Резерфорда. Ей показалось, она уловила слова «меловой период» и «мел-палеогеновое вымирание», из чего
