– OK, я согласна попробовать твою смесь, похожую на экскременты, возможно, даже это наркотик, но прошу тебя поклясться мне…
– В чем?
– …не смеяться надо мной, если я буду говорить что-то глупое или непристойное.
Он согласно кивает.
Аврора пробует отвратительную субстанцию и морщится.
Давид заставляет ее сделать глоток побольше, она слушается с отвращением и тут же бежит в туалет, чтобы все выплюнуть. Потом возвращается.
Он пережидает несколько секунд и предлагает ей повторить.
– В первый раз это нормально.
Она слушается, глубоко вздохнув. Когда наконец субстанция начинает спускаться по горлу и пищеводу до желудка, не вызвав отторжения, Аврору охватывает дрожь.
– Ощущение просто отвратительное!
Давид достает трубку, набивает ее сухими листьями и разжигает. Объясняет Авроре, что она должна заложить себе в ноздри два наконечника, и сильно вдувает дым в ее легкие.
Она выжидает.
– Мне жаль, но со мной ничего не происходит, только опять тош…
Он вдувает ей вторую порцию дыма. Она подпрыгивает от изумления, затем закрывает глаза и вдруг затихает.
Он встает позади нее, чтобы удерживать ее тело, которое вдруг клонится назад.
Она прикрывает веки, и кажется, что она заснула.
– Ты меня слышишь, Аврора?
Она не отвечает, но улыбается.
– Аврора?
– Згрев… врпек… трезка… влеп… – отвечает она.
– Ты должна оставаться в контакте с моим голосом и реагировать на все, что я тебе скажу. Я буду твоим проводником в первом посещении твоего сознания.
Ее веки опущены, улыбка превращается в гримасу.
– Ты должна представить себе коридор, и он постепенно возникнет перед тобой. Я буду считать, и когда скажу ноль, ты окажешься в этом коридоре. 10… ты визуализируешь его… 9,8,7… его изображение становится более четким… 6,5,4,3… внимание, сейчас ты подойдешь к нему: 2, 1 и ноль. Ты видишь коридор?
Она не отвечает.
Он ждет.
– Груи… я его вижу, – произносит она.
– Видишь деревянные двери с надписями на медных табличках?
– Да.
– Подойди к одной табличке и прочти, что там написано.
– Сергей Алинович.
– Приоткрой дверь и скажи мне, что ты там видишь.
Ее зрачки движутся под прикрытыми веками.
– Какой-то человек лежит среди кучи трупов. Это Сталинград, он среди развалин, истекает кровью и ждет помощи, но санитары проходят вдалеке и его не замечают. Они кладут на носилки кого-то другого. Сергей зовет, но те так заняты, что не слышат. Он снова зовет на помощь, но потом силы покидают его и…
– Выходи. Сейчас не время лить слезы над агониями твоих прежних жизней. Это чтобы ты поняла, где ты находишься. Видишь снова коридор?
– Здесь другие имена, я должна открыть еще одну дверь? На этой написано Крис Каллаган. Я открываю.
– Что он делает?
– Он скачет в атаку на лошади с саблей в руке, перед ним вражеские отряды. Я думаю, что это Гражданская война в Америке. Противник стреляет, и пуля попадает ему прямо в грудь, он падает с лошади.
– Выходи.
– Открываю другую дверь: Ахилл Батисти. Я торговец овощами в марсельском порту, и там чума. Все люди больны, я пытаюсь дойти до дома, но спотыкаюсь, все тело у меня покрыто гнойниками, легкие полыхают огнем.
