– Идея сделать людей маленького размера вам не принадлежит. В качестве доказательства можно привести фильмы «Невероятно худеющий человек», «Дорогая, я уменьшил детей», «Властелин колец» и, наконец, еще раньше «Гулливер и лилипуты» Джонатана Свифта. Как минимум можно сказать, что концепция уменьшения человека используется очень давно.
– Но первый настоящий микрочеловек – это патент «Пигмей Прод». Это нам первым пришла в голову идея яйценоскости!
– Сожалею, но яйценоскость изобретена природой. Вы только имитировали кур и лягушек.
Адвокат китайской промышленной компании улыбается и делает им знак, что он нанес им шах и мат. Зная историю об австрийском процессе, он провоцирует их и кричит:
– Лу-у-у-зеры?
Но Давид не может так легко сдаться.
– Я подтверждаю свой иск об ограблении. Эти предприниматели из Шанхая наслали на нас взломщиков, которые украли у нас мужских особей- производителей на нашем заводе в Фонтенбло.
Судья иронизирует:
– Ограбления со взломом – это не наша компетенция. Однако позвольте мне вам напомнить, что после нападения на австрийскую клинику убийцы Эммы 109 и ее сообщниц, выращенных в вашей лаборатории, не в интересах «Пигмей Прод» напоминать о себе уголовному правосудию. Есть большой риск, что казнь ребенка, показанная в Интернете, совершенная вашими «патентованными продуктами, выращенными из защищенных патентом яиц», не слишком понравится судьям и присяжным.
– Согласно правосудию Эмчи не являются людьми, значит, они не несут юридической ответственности.
– В таком случае сочтут, что вы несете ответственность за то, что «распространяете неисправное оборудование, которое может быть опасным для пользователя».
– Вы шутите?
Давид хочет подняться, чтобы подойти к судье, но адвокат удерживает его за руки:
– Оставьте, это ничего не даст. Слишком много экономических факторов.
– Но судьи…
– Китайские предприниматели «подмазали» их, чтобы они не учли исключительное право по патенту. Все, что вы скажете, обернется против вас.
– В таком случае мы докажем, что приговор суда ошибочный. Мы подадим апелляцию.
Адвокат смотрит на него огорченно:
– Вы хотите дать мне еще работу? Мне-то это прекрасно подходит. Но должен вас предупредить, что это потребует много времени и денег, а шансы на успех близки к нулю.
Наталья отводит Давида в сторону:
– Оставьте, Давид. Слишком поздно. «Сяоцзе корпорейшн» уже наводнила рынок своей дешевой продукцией. Сейчас наша доля на мировом рынке составляет 0,5 %. Цены стремительно снижаются. С нашими ценами за аренду и с нашими задержками поставок мы выступаем как
– Но правосудие…
– Миром не правят ни правосудие, ни добрые чувства. Никто не захочет отказаться от преимуществ, которые приносит эксплуатация множества этих новых маленьких, почти что бесплатных рабов. Раскройте глаза, Давид, мы не сможем бороться с этой массовой конкуренцией. Все больше детей получают микроженщин в качестве игрушек, для их родителей это прислуга, а вы хотите сказать всем им: «Откажитесь от того, чтобы эксплуатировать их, это нехорошо». Немногие люди любят тех, кто читает им мораль. Мы в плохом лагере.
– Я знаю. Лу-у-узеры.
Ученый садится на место. Наталья поворачивается к нему.
– Вы еще не знаете самого ужасного, – шепчет она. – После того как был убит Вильфрид Курц, множество подростков, которые называют себя его подражателями, повторяют его действия и показывают в Интернете подобные сцены, даже еще более ужасные. Если это может служить для вас утешением, они больше не рискуют брать своих будущих жертв в аренду у «Пигмей Прод», они используют китайские копии.
Давид переваривает эту новость, потом наклоняется к Наталье:
– Ну, и что вы предлагаете, полковник? Покориться судьбе? «Ждать знаков»?
Наталья хмурится:
– Наши противники слишком многочисленны и слишком сильны. Мы не сможем одни бороться с ними. Давайте вернемся домой. С минуты на минуту, возможно, объявят об аресте Эммы 109.
