Сегодня Лу не давал нам передышки. Мы ехали, пока не выбились из сил. Уже в сумерках разбили лагерь под громадной красной скалой. И даже здесь до нас добирается резкий неотвязный ветер. Налетает с визгом, обжигает огненным дыханием. Облака несутся по небу. Разбиваются о лунный лик. Звезд сегодня не видно. Где-то поблизости воет волкодав.
Я пристроилась на краю лагеря, спиной ко всем. Увидят — прибегут расспрашивать. Они и так за мной постоянно следят. Ничего сделать невозможно, чтобы не прилезли разнюхивать, в чем дело.
А мне надо оттереть кровь с ладоней. Терла хвощом, промывала отваром мыльного листа, ничего не помогает. Засохшая кровь темная, почти черная. И под ногти забилась. Я сегодня заметила, после разговора с Эпоной. Наверное, испачкалась, когда разделывала диких собак. Надо отчистить, пока Лу не увидел. Он такой чистюля.
Выковыриваю кровь из-под ногтей щепкой.
— Ну давай, — бормочу себе под нос, — вылезай оттуда, зараза!
Ничего не получается. Хватаю шершавый камень, тру ладони, запястья. Черт, ну почему не сходит? Стиснув зубы, тру сильнее. Оглядываюсь через плечо, не смотрит ли кто.
А они все на меня уставились. Томмо, Лу и Эмми. Сидят у костра с жестянками в руках.
— Что? — спрашиваю.
— Томмо три раза тебя звал, — говорит Лу.
Подхожу к ним. Они уже доедают. Томмо накладывает мне в жестянку рагу из волкодава.
— Ух, какая вкуснятина, — говорю. — Я такая голодная, сапоги бы съела.
Все вранье. Мне все эти дни совсем не хочется есть. Я свою долю каждый раз потихоньку скармливаю Нерону.
Беру жестянку, а Томмо вдруг спрашивает:
— Саба! Что у тебя с руками?
Я быстро прячу их за спину. Лицо горит. И шея, и грудь. Томмо увидел пятна. Понял, что это такое. Теперь все узнают.
Эмми и Лу подскакивают ко мне. Лу вытаскивает мои руки из-за спины, переворачивает ладонями вверх. Все дружно ахают.
— Божемой, Саба! — ужасается Лу. — Они все в крови! Что ты с ними сделала?
— Я их мыла, честное слово, — отвечаю. — Мыла и терла, я очень старалась, но пятна никак не сходят. Прости меня, Лу.
— Дурочка ты, — говорит брат. — Нет никаких пятен. Ты кожу до мяса содрала.
Смотрю на свои ладони. И правда, кожа ободрана. А засохших до черноты пятен нет. Только свежая кровь.
— Они были, — говорю. — Клянусь, были пятна.
— Так, хватит! Эмми, тащи сумку с лекарствами, — велит Лу. — Томмо, принеси горячей воды. Саба, иди сюда.
Он усаживает меня на землю. Закутывает в одеяло.
Эмми прибегает с котомкой, где у нас лежат всякие травы, целебные листья, мази и настойки. Томмо приносит миску с водой. Эмми, встав на колени, бережно промывает мне руки.
— Я постараюсь, чтобы не очень больно было, — говорит сестренка.
Лу и Томмо сидят рядом, наблюдают.
— Что такие серьезные? — спрашиваю. — Плохо все со мной?
— Саба, объясни, что происходит? — просит Лу. — И не ври больше. Скажи наконец правду.
— Мы хотим тебе помочь, — поддакивает Томмо.
— Не надо мне помогать, — огрызаюсь я.
— Ты стараешься отмыть кровавые пятна, которых нет, — говорит Лу.
