маленькая. Я больше не буду. Я уже взрослая. Честное слово, вот увидишь.
— Ты теперь боец, Вольный Ястреб, — говорю я. — Твои товарищи погибли ради того, чтобы людям свободу дать. Я, ты и Лу — мы хорошо знаем, что такое рабство. Ты вон тоже в плен попала, и не один раз, а целых два. Тебя поймали и в Возрождение увезли.
Она смотрит на меня, не отводит глаз.
— Меня в цепи заковали. Как тебя в Городе Надежды.
— А ты вела себя как настоящий боец, — киваю я. — Ты моя сестра, тебе храбрости не занимать. Ты сильная и умная. Мы обязательно победим. Ради тех, кто жизнь отдал за свободу. Вот как наш Па. А еще кто?
— Мейв и Эпона, Айк и Брэм. Джек. Все Вольные Ястребы и разбойники в Темнолесье.
— Не забывай про них. Помни про наших друзей и про Па. Веди себя достойно.
— Ага, — обещает Эмми.
— Знаешь, мы с тобой очень похожи.
— Правда? — удивленно спрашивает она. — Это как?
— Мы обе сначала делаем, а потом думаем. Но чтобы добиться победы, надо сначала думать, а потом делать. Поэтому давай мы с тобой не будем горячиться. Будем поступать разумно. Как ты думаешь, сможем? И ты, и я?
— Да, сможем! И я тебя никогда-никогда не подведу. — Эмми крепко обнимает меня тонкими ручонками. — Саба, я тебя люблю больше всех на свете!
Меня пронзает горячее, пылкое чувство — любовь к сестренке. Даже удивительно, почему я так долго Эмми не принимала, отвергала родную кровь. Целую сестру в макушку.
— С днем рождения, — говорю я. — Ну иди, танцуй.
Эмми берет Нерона на руки, но уходить не торопится. Я проверяю сбрую Гермеса, а сестренка толчется рядом, поправляет ремень, подтягивает штаны. Похоже, хочет что-то сказать. Пег выводит на струннике какую-то песню, все запевают, Слим громче всех.
— Ты все веселье пропустишь, — говорю я Эмми.
Надеваю кожаную куртку, туго затягиваю ремешки.
— Ауриэль, наверное, к Большой воде поехала. Вместе с Мег и Лилит… и всеми, кто из Нового Эдема сбежал… — неуверенно начинает Эмми.
Я прилаживаю наручья, застегиваю по три пряжки на каждом.
— Год к зиме клонится, — говорю я. — Им через горы путь лежит, караван зимой не пройдет. Они до весны у Змеиной реки останутся. А что это ты про Ауриэль вспомнила?
— Да так… — Эмми уклончиво пожимает плечами. — Она мне нравится.
Чего-то она недоговаривает.
— Ага, — киваю я. — Ну ладно, утром увидимся. За Нероном приглядывай, глаз с него не спускай.
Я вспрыгиваю на Гермеса. Эмми хватает уздечку.
— Знаешь, когда я его нашла… Ну, Нерона… Я ничего не выдумывала, мне земля подсказала, — шепчет она и глядит на меня круглыми глазами, будто сова. Потом срывается с места и убегает в сарайчик, крепко прижимая Нерона к груди.
Я гляжу ей вслед. Эмми всегда была выдумщицей. Мечтательницей. Вечно ветер в голове свищет. То одно ей чудится, то другое. Лу это называет притворством. Иногда все это чушь, конечно, но иногда… В общем, непонятно мне все это.
Я понукаю Гермеса, и мы отправляемся в путь. Оставляем позади свет, тепло и веселье. Выезжаем из Звездной дорожки в холодную ночь. Едем к Плакучей воде, в самое сердце Нового Эдема. В бункер на холме. В комнату с белыми стенами, где Демало на рассвете чудеса показывает.
Не знаю, откуда у меня такая уверенность, что нам туда надо. Но чувство не проходит. Может, я тоже выдумщица.
