Сашенька хмыкнула и поддержала Ольгу, с которой они уже стали подругами не разлей вода:
– Куда ты завел нас, проклятый Сусанин? – Идите вы лесом: я сам заблудился!
Эта простенькая пародия развеселила всю компанию. Казаки Особой сотни засмеялись, а вахмистр Крюков добавил:
– Вона, побег Сусанин, у извозчиков дорогу узнавать, – чем вызвал настоящий взрыв хохота.
Вернулся Сталин и, узнав причину смеха, присоединился к ним. А отсмеявшись, сказал:
– Пойдемте. Я договорился с фаэтонщиками, и они отвезут нас в гостиницу.
– С кем договорился? Куда отвезут? – одновременно спросили Анненков и Ольга.
Выяснилось, что в Тифлисе извозчиков именуют фаэтонщиками, а гостиница – ну, так на выбор: «Кавказ», «Европа», «Мажестик», «Ориант». Остальные – похуже. Одни – немного, другие – совсем плохие…
– Ну, нам-то гостиница не нужна, – улыбнулась Ольга. – Мы – к дядюшке, у него остановимся.
При упоминании о дяде ее улыбка приобрела какое-то хищное выражение, и цесаревна вдруг сделалась очень похожа на Анненкова.
– Казаков там разместить будет где? – спросил Борис Владимирович.
– Ну, уж в этом ты можешь быть уверен, – кивнула цесаревна. – Я здесь не была, но маменька говорила, что дворец у наместника если и поменьше Зимнего, то ненамного…
– Тогда поступим следующим образом, – решил Анненков. – Мы – во дворец к старому Нику[83] – (Ольга и Александра синхронно прыснули), – а вы, товарищ Сталин – по своим делам. Только я вам в качестве охраны еще человек пять выделю…
– И я с ним, можно? – выпалила Сашенька, умильно заглядывая в глаза одновременно Сталину и Анненкову.
Оба кивнули, а Сталин, было, попытался отказаться от охраны, но Борис Владимирович четко пояснил, что наличие охраны не обсуждается. Единственное, о чем можно спорить – это численность охранников. Иосиф Виссарионович кивнул, и они принялись торговаться. Сошлись на троих, однако, перед тем как разойтись по фаэтонам, Анненков подошел к Александре и тихо спросил:
– Шурка, стволы с собой?
Та лишь лукаво стрельнула глазами и незаметно указала на сумочку и на свое бедро. За то время, которое Сашенька провела в компании обоих отморозков, она изрядно преуспела в науке, прямо противоположной ее врачебной специальности. А именно: скорая помощь в переселении особо агрессивным индивидуумам из этого мира в другой, лучший. Она научилась очень неплохо стрелять, причем лучше всего ей удавалась скоростная стрельба, а кроме того, Борис и Глеб изрядно натаскали ее в самообороне без оружия.
В результате этих занятий Александра в паре учебных схваток показала, что даже тренированным теми же инструкторами штурмовикам она вполне может доставить массу неприятностей – оптом и по дешевке. Никто из георгиевских кавалеров просто не ожидал, что милая улыбчивая девушка вполне может засветить изящным башмачком в болевую точку на колене или резко ткнуть сильным пальчиком привыкшей к скальпелю и зажиму руки в соответствующую точку на шее, груди или за ухом.
Компании разъехались. Цесаревна, Анненков и их сопровождающие поселились на Головинском проспекте в Воронцовском дворце, где проживал наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич Романов. Встретились родственники несколько суховато, но внешний политес соблюдали строго, так что некое напряжение между княжной и князем было заметно лишь внимательному наблюдателю.
Зато самого Анненкова князь принял более чем благосклонно и, показывая свое расположение, несколько раз приглашал на охоту и обеды, где много расспрашивал о тактике дивизии и о прорыве немецких укреплений на Западном фронте, который наделал в военных кругах много шуму.
К огромному сожалению Бориса, передвигался «Злой гений русской армии» только в сопровождении многочисленной и неплохо подготовленной охраны. Этих черногорских паладинов, а именно оттуда происходили все телохранители великого князя, приставила к мужу его супруга – Анастасия Черногорская. Анастасия произвела на Бориса двоякое впечатление. С одной стороны, она, без сомнения, была неплохо образованной и весьма прогрессивной дамой, но с другой – соединяла в себе это с дремучим мистицизмом и верой во всё потустороннее. Именно сёстры Анастасия и Милица свели Григория Распутина с царской семьёй, и именно они играли роль ближайших наперсниц императрицы Александры Фёдоровны. Кроме того, сёстры отличались совершенно фантастической жадностью и, как Анненков полагал, были одной из причин того, что великий князь стал покровителем всех казнокрадов на Руси. Правда, если Милица точно сорока тащила все себе в гнездо, то Стана искала выгоды для своей маленькой нищей Родины, но русской казне легче от этого не становилось…
То, ради чего они приехали, случилось на вторую неделю пребывания в Тифлисе. Кавказский фронт готовился к новому наступлению. Командующий фронтом Юденич разработал наступательную операцию на Гиссар и Сивас, и Николай Николаевич, которому формально подчинялся Кавказский фронт, решил получить одобрение этого наступления со стороны духов, как, впрочем, он всегда и делал, будучи командующим русской армией. Великого князя не смущал тот факт, что его деятельность на посту командующего оказалась полностью провальной, несмотря на одобрение духами великих полководцев прошлого, и он вновь затеял спиритический сеанс. Гостям предложили поприсутствовать и принять участие в мистическом обряде.
Анненков с любопытством наблюдал за приготовлениями к вызову духов. У него совсем не было никакого опыта в этом деле, если не считать одного идиотского гадания, окончившегося ночью пьяной любви.
