Затем вздохнула, подняла правую ладонь и показала тонкий белый шрам, пересекающий ее по диагонали. А Кел вдруг поймал ее, провел пальцем по длинному бугорку из сросшейся кожи и мигом напрягся.
– Кто? – только и смог выговорить он.
– Его величество, – отозвалась, прекрасно понимая, что именно его интересует. – Я должна передать тебе послание.
Его взгляд мигом похолодел. Синие искры пропали, а зелень глаз стала поистине ядовитой. Себастьян снова смотрел на меня, как на врага, и от этого мне почему-то становилось плохо. Будто все мое существо отчаянно желало убедить его в обратном. Вот только я ничего больше не сказала, да он и не ждал от меня заверений в вечной верности. Просто развернулся и пошел дальше по коридору.
– После ужина поговорим, – бросил он недовольным тоном. – И готовься рассказать все, Эли. А еще советую уже определиться, на чьей стороне ты хочешь быть.
В кухню мы вернулись хмурые. Честно говоря, после последних слов Кела, после того взгляда, которым он меня одарил, я настолько опешила, что напрочь забыла и про Гаррета, и про остальных. Вот только они обо мне не забыли. Мой несостоявшийся палач посмотрел даже с каким-то непонятным сожалением, но я уже смогла взять себя в руки и прямо встретить его насмешливый взгляд.
– Пришла в себя, митора? – ехидным тоном выдал он.
– Пришла! – рявкнула в ответ. – Уж простите, не каждый день приходится сидеть за одним столом с тем, кто желает тебе смерти.
– Хватит, – устало бросил Себастьян. – Вопрос с вами мы решим позже. А сейчас давайте ужинать.
– Мы только тебя и ждали, – проговорила непривычно улыбчивая Ламилия.
Она опустила на стол большое блюдо с запеченными овощами, рядом водрузила несколько салатов и только потом торжественно поставила в самом центре тарелку с отбивными в кляре.
– Пахнет умопомрачительно, – заметил Кел, поворачиваясь к девушке. И в его глазах отражалось такое мягкое тепло, от которого у меня внутри все скрутило в узел.
– Я же для тебя старалась, – отозвалась Лами и, подойдя ближе, легко поцеловала его в губы.
Вот так, ни капли не стесняясь, при всех собравшихся. И что хуже всего, Кел ответил на ее поцелуй, да еще и обнял. И в этот момент у меня внутри будто что-то потухло. Возникло чувство, что горящий внутри вулкан просто взяли и залили водой. Да еще и бросили туда пару айсбергов.
Я всеми силами старалась скрыть тот ураган, что бушевал внутри, потому и решила отвернуться. Но тут заметила взгляд Гаррета, который почему-то смотрел на меня удивленно, но без былой ненависти. Полагаю, он заметил мою реакцию на сцену поцелуя влюбленных и, как ни странно, промолчал.
– Давайте есть, – скомандовала чрезвычайно довольная Ламилия. – А то все остынет.
Может, мне показалось, но, едва отойдя от Клевера, она посмотрела на меня с триумфом. Полагаю, после того, как он притащил меня в их дом, она заподозрила, что нас с ним связывают какие-то отношения. Но теперь Себастьян одним простым поцелуем дал понять и ей, и мне, да и всем остальным, кто для него действительно важен. И это было вполне ожидаемо да и логично. Тем более я и так уже знала, что они давно вместе. Но… боги Семирии, почему же тогда на душе так погано?!
Во время ужина за столом текла спокойная беседа, к которой я даже не старалась прислушиваться. Наверное, еда была вкусной, вот только мне сейчас все казалось пресным. Даже краски мира почему-то померкли. Я не понимала, что со мной творится. Сдерживать эмоции оказалось очень сложно. Они бурлили во мне, как кипящая вода в кастрюле, и были готовы в любое мгновение вырваться из-под контроля.
Я убеждала себя, что все хорошо. Что хоть и имею право злиться на Кела, но уж точно не за то, что он, судя по всему, влюблен и счастлив. Он мне ничего не обещал, да и я для него была просто способом вызволить своих, спасти их от казни на костре. Но почему тогда перед глазами снова и снова вставал его горящий желанием взгляд? Почему так хотелось дотронуться до своих губ, чтобы вспомнить, как он их целовал?
Очень некстати вспомнились мои сны с его участием, и стало совсем тяжко. Настолько, что даже мысль разбежаться и удариться головой о стену перестала казаться такой уж глупой. Со мной происходило нечто странное, не поддающееся контролю. Уговаривать себя успокоиться было абсолютно бесполезно. Я мысленно внушала взбрыкнувшему сознанию, что Кел мой враг, что он – негодяй, сволочь, что использовал меня, а оно на любые доводы отвечало только: «Ну и что?»
Поела я сегодня куда быстрее остальных. А разделавшись с едой, поблагодарила Ламилию за вкусный ужин и ушла в свою комнату. Мне было жизненно необходимо вернуть мыслям ясность и заставить себя соображать адекватно.
– Он не мой… – шептала я, меряя нервными шагами свою спальню. – У него другая. Он мне не нужен. Я ему не нужна.
Помогало плохо. А еще возникло дикое желание что-нибудь сжечь.
– Возьми себя в руки, истеричка! Дура! – внушала я своему отражению, уперев руки в край небольшой тумбочки у висящего на стене зеркала. – Хватит!
Легче не становилось. Совсем наоборот. Огонь внутри начал разгораться. Я чувствовала его, ощущала на кончиках пальцев. Энергия внутри бушевала, и с каждой минутой сдерживать ее становилось совсем непросто. А когда под моими ногами неожиданно загорелся небольшой коврик, я вскрикнула и с ужасом принялась его тушить.
