Внезапно подал голос зуммер входящей линии. Полковник посмотрел на мигающий индикатор, медленно протянул руку. Либо случайный сбой на линии, либо звонит некто, владеющий совершенно секретной информаций. Дозвониться в бункер по входящему городскому можно было только набрав длинный номер с несколькими добавочными кодами.
Полковник протянул руку к телефонной трубке.
– А я домой прибегаю, – сказал вдруг молодой лейтенант, сидевший у пульта управления огнем. – Прибегаю такой, а жены дома нет… Прикиньте.
Голос у летехи был тихий, растерянный, ни к кому особо он не обращался, просто не мог уже держать в себе эмоций. Нужно было выговориться, пусть так, в пространство. Сотрясти воздух.
– Жены дома нет, на столе – записка. Вот… – Лейтенант вытащил из кармана свернутый вчетверо лист бумаги, развернул, словно не помнил того, что было там написано. – «Извини, я тебя не люблю. Мы с Николаем уезжаем. Подай на развод сам». Прикиньте…
Иванченко положил руку на телефонную трубку. Зуммер и мигающий светодиод продолжали напоминать, что кто-то хочет поговорить с обитателями бункера.
– Бывает, – пробасил старлей от второго огневого пульта.
– Так ведь день бы потерпела – осталась бы жива, – сказал летеха. – День потерпеть. Что она – не могла?
– А не хрен ли с ней? – подал голос дублирующий стрелок, прапорщик Ивлев. – Мне бы такую и жалко не было…
– Так мы вместе всего полгода и прожили. – Летеха покрутил листок в руке и положил на пульт. – Вроде ведь и любила… Когда только успела разлюбить?..
– У них это быстро, – сказал старлей. – Только отвернулся, а она… Я, когда под Вологдой служил, у нас такая же история была, муж, значит, в командировку… Артем Феоктистов, если кто знает. Так вот, он в командировку, а она…
– Тишина, – сказал полковник, и люди в центральном посту замерли.
Листок с прощальной запиской слетел с пульта и с легким шорохом лег на пол. Лейтенант побледнел.
– Да, – сказал полковник, подняв трубку.
– Сергей Иванович?
– Полковник Иванченко, – сказал полковник. – Кто говорит?..
– Майор Петров.
– Здравствуй, майор. Ты немного не вовремя…
– Извините, но, боюсь, я не смогу перезвонить позже. Тут, кажется, началось. Сам я пока не видел ничего, но что-то взорвалось, врубили в городке сирену, и я слышал, как работает пулемет. Скорее всего – началось… У вас там как? Успели запечатать? – Да, включен режим изоляции. Ты к своим добрался?
– Да. Сижу вот в палате. Тут и наша Лизка. Привет вам передает, спрашивает, как Марина.
– Все в порядке, – сказал полковник, почти совсем не замешкавшись. – Мы все здесь. И Марина, и Валерка. Все в порядке.
– Значит, держитесь, – сказал Петров.
– А ты как?
– Я справлюсь. Я вообще пробивной и талантливый человек. Кто там вместо меня будет работать?
– Мухаметшин.
– И это правильно, – засмеялся Петров. – Я и сам хотел вам посоветовать. Ладно, не буду отвлекать. Прощайте!
– Прощай, – сказал Иванченко и осторожно вложил телефонную трубку в зажим.
Пять минут. Еще пять минут. Время будто застыло. Превратилось в желе. И как жарко. Душно и жарко в центральном посту. А наверху сейчас хорошо! Прохладно. Полковник любил утренний лес сразу после восхода солнца. Было в нем что-то такое… непередаваемое. Иванченко как-то пытался сформулировать свои чувства по этому поводу, но не смог. Литература – это не его. И красивые слова.
Полковнику захотелось окликнуть Угрюмова, спросить – ну как, что-то уже понятно? Как же, понятно… Идет загрузка. Быстрее, чем через пять… через четыре с половиной минуты все равно не получится.
Выбросить все из головы. Ни о чем не думать. Отвлечься.
Как там сказал особист? Он вообще пробивной и талантливый человек? Наверное. Хорошо, что он успел к жене в больницу. В самый последний момент, получается, успел.
Я справлюсь, сказал майор Петров.
И я никогда не узнаю, подумал полковник, справился он или нет. И что задумал. Наверное, справится.
Справился.
…Майор Петров, в общем-то, ехал к жене даже не для того, чтобы спасать. Оба они знали, что жить ей осталось меньше месяца, врачи удивлялись, что она вообще так долго протянула. Их дочь дежурила у постели матери круглосуточно, ей позволили поставить раскладушку в палате. На
