– Например? – кокетливо ответил голос женский, причем я точно была уверена, что принадлежал он тому возрожденному духу смерти, которого подчинил магистр Тьер.
– Все идеально, – продолжал мужской голос. – И я бы даже поверил, но… здесь запах девушки, а ты, моя прелесть, несмотря на изумительное соответствие живым, все же не девушка. Запах, Дара, вот оно твое маленькое упущение. И возникает вопрос, – эти воспитательные нотки в голосе сразу обозначили говорящего – магистр Эллохар, – так вот вопрос, Дара, кого здесь прячет Тьер?
– «Прячет»? – насмешливо переспросила дух смерти.
– Хорошо, – покорно согласился специалист по этой самой смерти, – пусть будет «скрывает».
Диалог выходил занимательный и стал еще занимательнее после насмешливого вопроса Дары:
– А вы действительно полагаете, что лорд Тьер должен что-то «скрывать» в своем собственном доме, на территории своей собственной академии?
Тихое гневное и угрожающее рычание, по моему мнению, совершенно не соответствовало образу директора Школы Искусства Смерти, но его перекрыл спокойный, чуть ироничный голос Дары:
– Лорд Эллохар, начнем с того, что момент с моим убиванием уже присутствовал в наших отношениях и вы меня пожалели. Что касается ваших подозрений – они беспочвенны.
– А врать ты так и не научилась, – задумчиво протянул магистр.
– Мне сообщить лорду Тьеру о визите? Мне казалось, вы цените ваши дружеские отношения, – пародируя задумчивый тон Эллохара, протянула Дара.
Тишина.
Осторожно приоткрыв глаза, узрела стоящих на входе в спальню магистра Смерти и полупрозрачного возрожденного духа, который преградил ему путь. Но, несмотря на явное противостояние, границы дозволенного не пересекал ни один.
– Дай мне слово, – пристально глядя на духа, уже совершенно без теплых ноток в голосе, начал магистр Эллохар, – что на сей раз ты убережешь его от… необдуманных поступков.
– У меня отсутствуют чувства долга и справедливости, давить на совесть бесполезно! – нагло ответствовала Дара.
Магистр снова зарычал, но сдержался, выдав лишь:
– Тьера ты готова защищать до последнего, невзирая на последствия. И что, он стоит такой преданности?
И мне вдруг очень интересно стало услышать ее ответ, и я услышала:
– Тьер достоин преданности! Более чем достоин!
В следующее мгновение на лице магистра Эллохара расцвела довольная улыбка. Повернув голову, он внимательно посмотрел на меня, но каким-то расфокусированным взглядом, словно смотрит сквозь, и почти пропел:
– Ага, значит, это личное и с темными эльфийками не связанное.
Облик возрожденного духа смерти потемнел.
– Ну, так я и понял. – Магистр Смерти явно был более чем доволен собой. – Лаллиэ в Ардаме, Дара. Она рванула сюда, бросив кронпринца четырнадцать суток назад. И она была уверена в своих действиях, так как даже не пыталась создать пути для отступления. Ты понимаешь, куда я клоню?
Не знаю, как Дара, а я отсчитывала дни, и выходило, что четырнадцать суток назад я… прокляла лорда-директора!
– Четырнадцать суток назад случилось нечто, давшее Лаллиэ уверенность в Риане! И она прилетела сюда… за ним! – продолжил лорд Эллохар. – А эта тварь не из тех, кто готов рисковать неоправданно. Она не рискует, Дара, она уверена в своих силах. И ей нужен Тьер. А теперь повторно спрашиваю: здесь была эта темно-эльфийская мразь?
И дух смерти дал четкий, уверенный ответ:
– Нет!
Разворот, и, покидая спальню, лорд Эллохар пробурчал:
– Могла бы и сразу сказать, что, мол, так и так, повелитель, тут другая девушка, и мой обожаемый господин, наконец, перестал видеть в каждой юбке десяток змеиных жал. И я бы все понял, Дара, так нет же, иллюзии она накладывает. Заняться тебе больше нечем, а? Так иди, воспитывай местных адептов, у них после последних новостей эмоции колеблются от дикой паники до не менее дикой истерики.
– Но, повелитель, вы же знаете, что я не могла сказать! – Возмущенный дух смерти полетел следом.
– Естественно, знаю, – невозмутимо ответил магистр, – иначе я бы с тобой не церемонился, Дарюська.
– Не смейте так меня называть!
– Как хочу, так и называю, вредина возрожденная…
Остальное слилось в бурчание, и я больше ничего не расслышала, а после и вовсе уснула, почему-то не в силах ни встать, ни сказать хоть слово.
Прохладная рука осторожно коснулась моей щеки… дрогнула, стремительно накрыла лоб, затем чуть шершавую ладонь
