— Все то, что ты мне тогда наговорил, и все чувства, в которые верил, на самом деле…
И я прикусила язык. Буквально. До боли.
Причем так сильно, что слезы брызнули сами, и когда Норт привлек к себе, молча уткнулась ему в плечо, с трудом сдерживая рвущиеся рыдания.
— Шшш, сейчас пройдет. — Теплая ладонь осторожно прошлась по моей спине, и всхлипывать я почему-то перестала. — Сейчас все будет хорошо.
И когда он вновь погладил, все стало намного лучше, чем было. Намного.
— Едва закончишь ритуал, я сниму успокаивающее заклятье, но сейчас, полагаю, истерика тебе не нужна.
— Да, — прошептала, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.
Спокойно.
— Кстати, пока ты не совсем адекватна, вопрос. С дознавателем Нардашем сложности?
Не знаю, что он имел в виду под адекватностью, но после вопроса все состояние мнимого уюта разлетелось на осколки, как разбитая ваза.
— Понял, выясню сам, — продолжая меня гладить, решил Дастел.
Не пытаясь высвободиться, я тихо сказала:
— Он дознаватель, Норт, уже одно то, что я с ним знакома — пятно на моей репутации. И тот факт, что о нашей помолвке могут узнать за пределами Некроса, не принесет тебе ничего хорошего.
Рывок.
И я вдруг оказалась лежащей на спине, а Дастел нависающим сверху, и то, как он смотрел мне в глаза, на какой-то краткий миг напугало до безумия.
— Риа, — он произнес это почти ласково, — ты за кого меня принимаешь?
Я нервно поежилась, но не успела даже предпринять попытки высвободиться, как Норт полушепотом продолжил:
— Если бы, подчеркиваю, если бы я решил на тебе жениться, общественное мнение — последняя инстанция, на которую я обратил бы внимание. Сердце, — он улыбнулся, — вот единственный критерий отбора, все остальное — незначительные трудности, легко преодолимые.
И Дастел стремительно поднялся, затем помог встать мне и терпеливо подождал, пока я оправляла одежду, распустила и пригладила волосы, потому что коса совсем растрепалась. И когда пришла в ванную, взглянула на себя в зеркало, накатило неприятное сравнение — я некромантка. Бледная, под глазами залегли тени, волосы распущенные и нет сил заплетать, да и смысла нет — для ритуала все равно распустить пришлось бы.
Равнодушно махнув на саму себя рукой, я вышла к Норту, и мы вместе отправились вниз.
Настроение было поганее некуда, и как я ни гнала от себя мысли о дяде Тадоре и его злом умысле, самой себе доказывая, что об этом смогу подумать и позже, но Рик… Я с ужасом ожидала утра, и встречи возле общежития, потому что точно знала — я не смогу смотреть ему в глаза. Не смогу. Я надену артефакт Амаэ, обниму его, поцелую так нежно, как всегда хотела, но так и не решилась, и закрою самую светлую страницу своей жизни.
И единственное, что меня удерживало сейчас от истерики — успокаивающее заклинание Норта, возможно, я даже попрошу не снимать его с меня несколько дней. Стыдно просить, очень стыдно, но изготовить артефакт с подобными свойствами я сейчас не смогу. Никак.
— Норт, — едва мы дошли до конца лестницы, я остановилась и взглянула на Дастела.
Некромант вопросительно посмотрел.
Как стыдно.
И глядя в пол, я, стараясь не срываться на шепот, попросила:
— Можешь оставить это заклинание до завтра?
Неловкая пауза и с явной неохотой сказанное:
— Нет.
Понимаю, ему в меня придется тогда еще силы вливать, а впереди еще обратный путь в Некрос.
— Риа, — Дастел прикоснулся к моему подбородку, заставив запрокинуть голову, и произнес, вглядываясь в мои глаза, — это я не могу оставить, но перед уходом наложу другое, идет?
— Спасибо, — искренне ответила я.
И мы свернули, входя в поле зрения всех присутствующих за столами адептов. И едва нас увидели, вверх взметнулись кружки с вином и на всю таверну прогремело:
— За мальчика!
Странное ощущение своих собственных медленно округляющихся глаз, и взгляд на Дана, который, не поддержав тоста, хлопнул себя по лбу. И я так понимаю, что, кажется, об этих людях он говорил, что все тактичные, слова не скажут и вообще люди взрослые.
— А лучше, чтобы двойня!!! — заорал какой-то адепт с дальнего конца стола.
— А чего так быстро? — поинтересовался еще один любопытный.
