Вспомнила о случившемся, трупе под порогом, убийстве трактирщика… А ведь жаркое, которое сейчас едят некроманты, оно ведь покойником приготовлено. Уже покойником.
— С-с-спасибо, — запинаясь, ответила я, — н-не хочется.
Затем посмотрела в окно, на свет, начинающий проливаться на пол, и попросила у Норта:
— Рубашку дай.
Молча прошел в угол, взял рюкзак, достал одежду, передал мне. Я также молча ушла переодеваться в ванную. Там, снимая с себя абсолютно все, с ужасом подумала о том, что окно придется открыть, а значит, холод будет адский. Конечно, есть Норт, и он вылечит, но предстоящее не радовало.
Раздевшись, я сложила одежду в углу, затем надела мужскую рубашку, жутко сожалея о собственной шерстяной, оставшейся в Некросе, расчесала волосы, перекинула за спину, посмотрела на себя в зеркало. Мне нужно было собраться. Собраться и выложиться полностью, без остатка. Потому что то, что я собиралась совершить, вызвало бы затруднения и у дипломированных артефакторов, ведь — гениальное просто, и в то же время нет ничего сложнее кажущейся простоты. Норт сказал Дану правду — стоимость подобного артефакта равнялась стоимости даже не дворца — замка, потому что крайне сложен в изготовлении. Мне же предстояло изготовить четыре артефакта и ладно изготовить, мне предстояло влить себя в них. Буквально.
Вдох-выдох, последний взгляд в зеркало…
Вспомнились слова ректора о моей крови, сквозь облако равнодушия сердце отозвалось болью, но «Делай, что должно, и будь, что будет», вот и посмотрим, насколько моя кровь идеальна для ритуалов, в любом случае я собиралась сегодня использовать именно ее.
«Я справлюсь», — с этой мыслью и вышла из ванной.
До моего появления Норт ел, а Дан и Эдвин пили, но стоило войти мне, как все трое прекратили возлияние и поглощение и мрачно уставились на меня. Или не совсем мрачно — рубашка Норта открывала мне ноги до середины бедра, впрочем дело ведь не в этом, дело в моей крови. Дастел еще и поцеловал. Потрясающе просто! Придется повторить с артефактом Амаэ еще раз. Опять целоваться, опять чувствовать себя…
— Ножки потрясные, — произнес Дан. — Серьезно. Так вроде и не скажешь, но вот очень даже.
— Почему ты босиком? — вопросил Эдвин.
— Ты бледная, — вставил Норт.
— А вы все выйти не желаете? — несколько враждебно поинтересовалась я.
Некроманты все как один отрицательно покачали головами.
— Я серьезно, — несмотря на успокаивающее заклинание, начинаю злиться, — меня нельзя будет отрывать, ритуал сложный, работы предстоит много, мне категорически нельзя отвлекаться, иначе я могу пострадать.
Все трое с самым серьезным видом кивнули, но даже не сдвинулись с места.
— Ребят, — расстроенно протянула я.
— Риа, я как целитель должен контролировать, — сурово сообщил Норт.
— Я как… э-э-э… охранник, буду контролировать Дастела, — пообещал Эдвин.
— А я просто как ценитель тут посижу, — широко улыбнулся Дан.
А мне лично вообще все равно. Да здравствует успокоительная магия, и, махнув рукой на троицу «наяд», я начала готовиться к ритуалу — расстелила покрывало на полу так, чтобы свет луны из окна четко на меня падал. Норт принес мой рюкзак, не спрашивая, начал все выкладывать. Приятно, что хочет помочь. Я улыбнулась, достала горелку, инструменты, кристаллы, четыре серебряные уже изготовленные мной и зачарованные лунным светом цепочки — три из них грубые мужские и одна женская, тоненькая, для меня.
— Знаешь, а у тебя руки золотые, — произнес подошедший Дан.
Я улыбнулась и достала камни из кожаной шкатулки.
— Как ты их обтесала? — удивился тоже оказавшийся рядом Эдвин.
— Я же артефактор, и не самый худший, — пояснила очень спокойно.
Даже как-то безразлично.
Норт вообще прекрасный целитель, жаль, что он это не ценит. Хотя…
— Норт, — я подняла глаза от раскладываемых атрибутов, — неужели так плохо быть целителем?
— Нет, — задумчиво ответил некромант, разглядывая ворот моей рубашки, — очень даже неплохо. Целительство многие воспринимают как слабый дар, не осознавая — тот, кто может заставить сердце биться, столь же легко может его и остановить. Риа, вопрос, что дальше будешь делать?
Я улыбнулась, встала и направилась к окну.
— Шутишь? — прошипел Дастел.
Не отвечая и даже не оборачиваясь, отодвинула щеколду и распахнула створки!
Ледяной зимний ветер ворвался в комнату, закружил вокруг меня, вымораживая страх, усталость, чувство осторожности и те крохи тепла, что еще оставались в моем теле. Холодно. Действительно холодно.
