— Поешь?
Отрицательно покачала головой, мне в этот момент хотелось, чтобы все ушли и вернулся Пауль.
— А надо бы, — начал осторожно настаивать Норт, — ты не ужинала, к тому же мне, чтобы приступить к лечению, нужно, чтобы у тебя хоть немного силы восстановились.
— Странно, что у тебя они восстановились так быстро, — вставил ректор.
Дастел даже не счел нужным реагировать и вновь обратился ко мне:
— Суп или чай?
Ничего не ответила, ему ответ и не потребовался — прикоснувшись к моей щеке, Норт повернулся и вышел, но, проходя мимо лорда Гаэр-аша, зло сказал:
— И больше никаких разговоров наедине!
Теперь совершенно не отреагировал ректор. Начинаю понимать, что они действительно родственники.
— Ох, девочка, — старичок простер ладонь надо мной, — процесс восстановления, конечно, пошел, но магии в тебе сейчас мизер. Что ж ты так? До выгорания всего ничего осталось.
Почему-то я посмотрела на ректора и поняла, что он не сводит с меня внимательного, изучающего взгляда.
— Нет, определенно не могу понять, что нужно было сделать, чтобы настолько выплеснуть себя, дорогуша. — Старик провел ладонью вниз, до бедер, затем хмыкнул и произнес: — Артан, дружок, напрасно, ох напрасно ты Нортика обвинил.
— В смысле? — хрипло переспросил ректор.
— А никто девочку не тронул.
И я даже сразу поняла, о чем речь! Поняла, покраснела и попыталась остановить целителя, но не успела:
— Не было у них ничего, у этой девочки так и вообще никого никогда не было. Зря воздух сотрясал, миленький, зря.
Я возмущенно рот открыла, а старичок мне:
— Закрой. Тебе бунтовать еще рано, не ко времени, да и впустую, не при тебе так наедине бы ему сказал и про это, и про то, что явно защитный артефакт изготовила, да не один. Как не выгорела, ума не приложу!
Действительно, после такого мне оставалось только напряженно молчать.
— Сказочку про пьяную отвагу дознаватели, конечно, съедят, не подавятся, — взгляд светло-серых словно выцветших глаз напугал до дрожи, — да только меня не обманешь. Ты артефакты изготовила, милая, — чувствую, что начинаю дрожать сильнее, — причем что-то весьма действенное. Весьма… Заподозрил бы Эль-таим, — старик усмехнулся, — да только он против тьмы изначальной не выстоит, а твоя поделочка не просто блокирует — впитывает полностью.
И вот тогда я не выдержала и спросила:
— Кто вы?
Старик улыбнулся. Это была крайне неприятная улыбка. И он ничего не ответил на мой вопрос, но, повернувшись к ректору, произнес:
— Охота идет на девочку, Артан. Охота не шуточная. Я не знаю, кому она так мешает, но сопоставь факты — маг-отступник из приближенных отправляется уничтожить одну адептку, и его тело погибает. Мы с тобой в курсе, кто такие отступники — пусть мальчики уничтожили тело, но душа вечного вернется к собратьям и принесет с собой всю информацию. О том, что девочка жива, они уже знают. Знают отчетливо и, сам видишь — раз подняли древние захоронения и создали измененную нежить, значит, готовы на многое, чтобы уничтожить ее. Не могу даже представить, для чего им это, но ради меня, да и себя, сохрани девочку живой.
Лорд Гаэр-аш задумчиво кивнул.
— Вот и чудненько, — пропел старик, — и да — прикрой мальчиков, артефакты пусть останутся при них. И тебе, и мне спокойнее.
Ректор вновь кивнул.
Старик повернулся ко мне и строго, приказным тоном потребовал:
— Никакой магии семь дней. Вообще никакой, все поняла?
Я поняла, но ответила тихое:
— Нет.
И все добродушие старика вмиг слетело, как маска, сорванная ветром.
— Послушай, девочка, — он склонился надо мной.
— Дед, не нужно, — неожиданно вмешался лорд Гаэр-аш.
Старик и не стал. Несколько секунд он прожигал меня взглядом, затем сказал:
— Твоя кровь способна возвращать жизнь. Не думаю, что Тадор сообщил тебе об этом, но, полагаю, ты должна знать — три последние капли твоей крови вернут жизнь даже в давно мертвое тело.
