Я промолчала, стараясь не показать, как мне больно.
Старик же продолжил:
— Тебе нельзя к вечным, девочка, они убьют мгновенно, ведь об опытах Тадора им все известно. И к артефакторам тоже нельзя — запрут в недосягаемости для мира и заставят изготавливать все новые и новые артефакты.
Не сказала ни слова, но одна слеза каким-то немыслимым образом медленно потекла по щеке, и взгляд старика изменился.
— Не обращайте внимания, — хрипло попросила, — это не то, о чем вы подумали… просто глаза слезятся.
Целитель не поверил, он стоял и смотрел, как по моим щекам текут еще слезы, и я в итоге, не выдержав, с трудом повернулась на бок, просто пряча лицо и свою истерику.
— Отпусти прошлое, — вдруг тихо посоветовал старик. — Отпусти… Живи настоящим, думай о будущем и запомни, милая, отступники не умеют любить.
Я не знаю, смогла бы сдержаться и не разреветься позорно, если бы от двери не раздался счастливый голос Дана:
— Риа, я тебе суп сварил. Сам!
И я даже всхлипывать перестала.
— И да, тут к тебе, лорд Гаэр-аш, посторонитесь, будьте любезны. Риа, к тебе хвостатая пришла!
Торопливо вытерев слезы, я повернулась, приподнялась и обнаружила две вещи — никакой одежды на мне нет, и котелок с супом в комнату принесла Салли. А следом за саламандрой, осторожно ступая, вошел Норт с подносом и гордо всем объявил:
— Оставьте нас наедине с невестой!
Никто не двинулся с места. Салли, донеся медную кастрюлю до стола, взобралась, удерживая емкость на голове, переставила на прикроватный столик, отряхнулась от сажи и направилась ко мне, гордо вскинув мордочку. Подошла, осторожно ткнула меня лапкой, замерла. Ткнула еще раз, высунув язык и недовольно цокая. А затем расположила лапку на моем плече, прикрыла глазки… Волна тепла прошлась по телу, вмиг согрев, и даже слезы высохли.
— Спасибо, — прошептала я.
Салли кивнула, затем кончик ее хвоста вспыхнул огнем, погас, оставив черноту сажи, и словно карандашом саламандра написала прямо на одеяле: «Рик переживает. Этот, — кончик указал на Норта, — не пустил».
Я отвела взгляд. Салли нетерпеливо ткнула лапкой в меня.
— Не нужно Рика, — шепотом, надеясь, что никто не услышит, прошептала я.
Саламандра потрясенно бахнулась на хвостик. Потом вскочила, встряхнулась и написала: «Норт?».
— Нет! — возмущенно воскликнула я.
Салли с важным видом стерла все ею написанное, после спрыгнула с меня на стол и устроилась с таким видом, что стало ясно — будет бдеть.
— Э-э-э, — протянул Дан, — а может мы ее за хвост и того, на кухню обратно?
Саламандра вспыхнула, напоминая, что с ней «за хвост» нельзя, но бунтовала недолго — из-под кровати вылез Пауль, в лапке его сверкала иголка, весь вид был воинственным, и Дану было заявлено:
— Иии!
После чего паучок устроился рядом с вмиг переставшей гореть ящеркой, и та кокетливо обвила его хвостиком, после чего оба уставились на меня, демонстрируя, что бдеть будут вместе.
И вдруг этот странный старик-целитель задумчиво произнес:
— Боевое умертвие, не подчиненное.
Не знаю, как мне хватило сил протянуть руку, схватить Пауля, спрятать под одеяло и прижать к себе. И взгляд, который я направила на этого странного мужчину, был крайне далек от доброго и всепрощающего. Глаза старика многозначительно прищурились.
— Деда, — голос Норта прозвучал как-то странно, — двадцать шагов от Рии, живо!
И целитель перевел взгляд с меня на некроманта, причем если на меня смотрел посмеиваясь, то на Норта с явным недовольством.
— Я не шучу, — произнес Дастел с каким-то угрожающим спокойствием. — Отошел от нее.
И тут целитель выдал:
— Щенок, зелен ты еще, чтобы мне…
— Три ребра слева еще не срослись, — перебил его Норт, — и я способен направить осколок кости в сердце наиболее опасным для тебя образом. Отойди, дед.
Пожилой целитель усмехнулся, затем молча развернулся и вышел из спальни. Следом, подчиняясь взгляду Дастела, вылетел и Дан, а ректор… лорд Гаэр-аш просто закрыл за адептом дверь, после чего спокойно произнес:
— Упускаешь два момента, Норт, Первый — это мой дед, тебе он не кровный, и второй — учитывай мое присутствие в следующий раз, когда
