доворачиваю ствол и выпускаю вторую очередь… третью…
Одна из машин вспыхивает, с остальных открывают беспорядочно огонь, но это уже не имеет никакого значения. Я знаю, что они не уйдут, не успеют. Никто не уйдет…
Бывший Йемен
Неконтролируемая территория
Ночь на 29 июня 2031 года
Люблю оказываться правым.
В принципе для меня это нормально, поскольку я десять с лишним лет работаю на фондовом рынке. Это дает такой опыт, какой вы не получите нигде. Работая на фондовом рынке, ты учишься получать и анализировать огромные объемы информации, причем не просто читать, а понимать, что к чему, улавливать взаимосвязи, понимать тенденции. Работая на фондовом рынке, ты учишься, ни много ни мало, предсказывать будущее, и от этого зависит твой заработок здесь. Работая на фондовом рынке, ты учишься мгновенно принимать решения – возможности там появляются и исчезают, и промедление может грозить парой процентов, которые ты не получишь или вообще прохлопаешь сделку. Работая на фондовом рынке, ты отучаешься отсиживаться за спинами, барахтаться в тихой заводи и понимаешь, что каждое непринятое решение, каждая упущенная возможность – это деньги, а самые большие деньги в твоей жизни это те, которые ты НЕ ЗАРАБОТАЛ. Наконец – и это самое главное – работая на фондовом рынке, ты учишься беспощадной честности и к себе и к другим. Врать просто нельзя, делать вид, что ты чего-то не видишь и не понимаешь, тоже нельзя. Действуй – иначе рынок размажет тебя по асфальту.
Я не знал, удастся ли нам продержаться до темноты. Как оказалось, удалось. Теперь я намеревался устроить самую крутую «сделку» в своей жизни. Возможно, последнюю. А именно – этой же ночью, без промедления атаковать ночной лагерь ваххабитов в пустыне. Не зная ни их численности, ни вооружения. Только зная, что их намного больше, чем нас.
Али, услышав то, что я сказал, только хмыкнул, но помощь прислал. Столько, сколько просил. Правда, сейчас, смотря на все на это, я понимаю, что это безумие.
Лагерь по нашим меркам просто огромен, тут не менее тысячи человек, и что самое главное, тут танки. Твою мать, танки! Все они стоят на огромных, уродливых транспортерах, белорусских, кажется. И это «Абрамсы». Лебединая песня Америки – дизель в тысячу восемьсот сил, сто сорок миллиметров танковое орудие, семьдесят пять тонн веса вместе со всей дополнительной броней[125]. Как в Интернете, только это ни хрена не Интернет. Их два, но я понимаю, что и одного танка хватит, чтобы нас размазать. Всех. А всего-то нас – тридцать человек. На тысячу.
Ну и на сладкое – под сотню машин, самых разных, от огромного грузовика и до угнанного джипа «Бентли», на котором теперь выбиты стекла и на котором ездят не шейхи-миллионеры, а воины джихада.
На тридцать человек.
Хорошо в этом только одно – танки стоят рядом. Если что, то я смогу контролировать обстановку вокруг них… наверное, и чтобы ни одна гнида не полезла в танк…
Курят, жгут костры, кю-ю-юшают. Завтра выведут танки на позиции и снесут все огнем под ноль. Если не хватит угла возвышения орудия, подложат валуны под гусеницы или яму выкопают. И снесут наши позиции.
Время намаза, но что-то они не проявляют религиозного энтузиазма. Видимо, считают, что если вышли на джихад, то этого и достаточно.
В прицеле белые фигурки у машин. С чего начинать? Точнее, с кого?
Вспомнилось высказывание – неважно, с какой спагеттины начать, но вряд ли найдется человек, который не съест спагетти. Учитывая то, что происходит здесь и сейчас, высказывание показалось идиотским.
Хотя начинать – понятно с кого надо. С часовых.
Которых нет.
Ага. Двое в нашу сторону идут. Вот с них и начнем.
Шелк. Щелк.
Готово…
Так, теперь крайняя машина. Большая часть у костров – и с ними надо погодить. Гораздо интереснее те, что у машин. Они поодиночке.
Вон. Один гадит. Как горный орел на вершине Кавказа, я гордо сижу на краю унитаза. Щелк. Уже не сидит.
Я социопат? Ага, точно. Только тут расклады другие. Совсем. Если мы их сегодня на ноль не помножим, завтра они помножат нас. Просто силой прорвутся. А если хоть один доберется до танка, то просто подавит нас гусеницами.
Идет. Хлоп. Уже не идет. Еще один…
На девятом раздался крик:
– Аллаху акбар!
Я хотел крикнуть: «Огонь», но два АГС, два из четырех, которые у нас были, открыли огонь и без ко-манды…
Утро я встретил в бронированном чреве танка. Я забрался туда и просто вырубился.
