– Первое. Самое важное. Обвинение в недобросовестной конкуренции. Следователи империи чуть схалтурили и сделали ключевым свидетелем обвинения некого майора Саломатина. Уберем его, обвинение можно будет развалить в суде. Развалим это обвинение, появится козырь в спорах с теми акционерами, что жаждут нашей крови.
– А второе?
– Поговорим об этом, когда решите первую проблему. Срок три недели. Максимум четыре. Теперь, с вашего разрешения, я откланиваюсь. Разгребайте это дерьмо без меня…
Хлопнувшая затем дверь взорвала шумными выкриками небольшой конференц-зал.
– Ублюдок.
– Сука такая.
– Клоун с дипломом.
– Хватит. – Вновь один из собравшихся смог навести порядок: – Какие будут предложения?
– Служба безопасности возьмется за это дело немедленно. – Еще один из директоров, возглавляющий СБ, спешно покинул собрание.
– Надеюсь, никому не надо объяснять, что нам надо подстраховаться. Иржи, у тебя вроде была команда отморозков для особых случаев?
– Все-то вы знаете. Я согласен.
– Надо еще разместить заказ среди теневых кланов. Выставим сумму в девять миллионов лат. Лишним не будет.
– Рискованно. Финансовый след приведет к нам.
– Я обеспечу прикрытие по финансовой проводке, – успокоил собравшихся директор службы финансового контроля.
– На том и остановимся. Следующая встреча через две недели…
– Что это? – Начальник особого безномерного отдела Министерства императорского двора и уделов, отвечавшего за профилактику коррупционных и иных правонарушений в министерстве, потряс папкой с шифротелеграммой прямо перед носом начальника секретариата этого же министерства.
– Шифротелеграмма, – лаконично отозвался один из ключевых помощников министра, обладателя исключительного права прямого доклада.
– Ты ее читал?
– Конечно. Запрос из канцелярии наследника. Приоритет весьма срочно.
– Если о содержимом этой телеграммы узнает старик, нам всем несдобровать.
– Поэтому я ее и расписал тебе, по поручению.
– Самый умный?
– Хорошо, давай я сам доложу министру, что наследник сделал запрос на некого майора Саломатина Андрея Владимировича, о котором в докладной записке на имя самого императора год назад мы указали – скоропостижно умер.
– Что предлагаешь?
– Отправить его туда, где сейчас жарко. Ну, спишем крейсер в боевые потери. Впервой ли…
– Думаешь воспользоваться помощью наших друзей из генштаба?
– Предлагаю…
– Грубое решение, да и потом ответную услугу придется делать…
– А что ты можешь предложить?
– Тоньше надо работать. Чуть тоньше.
– А если без сарказма?
– Вызовем в столицу. На награждение. Организуем бирюльку через наш наградной отдел. Подбросим компромат. Поручим Эльзе. Обвинение в государственной измене. И все.
– Суд нам не нужен. Это огласка.
– Зачем суд. Потом выпустим, типа ошибка вышла. А пока он под следствием, и отпишем наследничку, кем он заинтересовался…
Б-у-ух! Грохот сверхмассивного давильного пресса периодически нервировал собравшихся в экстренном порядке офицеров крейсера «Принц Эузебио». Даже через многочисленные перегородки звездолета до них доходил раскатистый удар гидравлического молота, заставляя недовольно морщиться. По рукам офицеров ближнего круга сейчас ходила для ознакомления секретная шифротелеграмма.
– Это полная хрень какая-то! – Эмоции собравшихся зашкаливали. Особенно неистовствовал второй помощник капитана старший лейтенант Дугин, отчетливо понимавший, что с убытием капитана крейсера вся тяжесть повседневных забот ляжет именно на него.
И тут старпом флаг-капитан Гаврилов Иннокентий Павлович, огромный, похожий на сучковатый дуб, космолетчик, уставной до мозга костей, прославившийся на весь экипаж своей крылатой фразой «Не ссать в компот, там повар ноги моет», не выдержавший столь вопиющего нарушения субординации, мгновенно вспыхнул и развернулся всем телом к Дугину в категоричном приказе:
