Насупившись, он покачал головой.
— Так целуют своих бабушек.
— Что? Поцеловать лучше?
Вытянув шею, я вложила в поцелуй больше напора.
— А теперь как?
— Отвратительно.
— Не слишком любезно.
— Попробуй снова, — предложил он, лукаво прищурившись.
Дыхание застряло в горле.
— Я не знаю, заслуживаешь ли ты лучшего поцелуя, сказав мне, что последний никуда не годился.
Дэймон сотворил своими бедрами что-то поистине поразительное, заставив меня задохнуться.
— Да, — самодовольно проговорил он. — Я заслуживаю еще один поцелуй.
Да, он заслуживал. Я снова поцеловала его, но отстранилась прежде, чем поцелуй превратился в нечто более глубокое. Дэймон нахмурился сильней, и я усмехнулась.
— Вот все, чего ты заслуживаешь.
— Я категорически не согласен с этим.
Кончики его пальцев двинулись по моей руке и ребрам. Чуть ощутимые прикосновения распространились на мой живот и дальше вниз. Все это время его взгляд был прикован к моему.
— Попробуй еще раз.
Однако я не шелохнулась. Ответом было движение его пальцев, отчего мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я подняла голову, ощущая головокружение и легкость. Приникнув губами к его рту, я снова поцеловала его, уделив особое внимание его нижней губе. Когда я начала отстраняться, он придержал меня за затылок.
— Нет. — Его голос звучал очень тихо. — Этот поцелуй совсем немногим лучше. Может, мне нужно просто показать тебе, как нужно?
От жара его взгляда я задрожала, и все мое тело напряглось.
— Может быть.
И он показал — о боже, как никогда еще до этого. Прошлая ночь была сладкой, медленной и невозможно идеальной, но это было чем-то совсем иным, просто сердце замирало. В каждом поцелуе, в каждом прикосновении ощущалось отчаяние, которое резало душу подобно лезвию бритвы. Мы оба были словно оголенный нерв, и напряжение нарастало с каждым сделанным вдохом. Дэймон двигался на мне, а потом во мне, превращая тлеющий огонь в неконтролируемую бурю. Я уцепилась за него руками, когда разрядка сотрясла меня, Дэймон тоже последовал за мной, и очертания его тела на мгновение расплылись под утренним светом.
Казалось, мы лежали неподвижно целую вечность. Наши бедра все еще были тесно прижаты друг к другу. Мои руки сомкнулись вокруг его шеи. Одна из его рук касалась моей щеки, другая обвивала талию. Даже перекатившись на бок, он притянул меня к себе. Выбора у него было немного — я не отпускала его. Не хотела. Я хотела нажать кнопку «стоп», остановить все и остаться там, с ним. Потому что я знала: как только мы встанем с кровати и выйдем из комнаты, отдадимся во власть неизвестности. Мы должны будем принять несколько серьезных решений. После чего ни для одного из нас пути назад, к прежней жизни уже не будет.
Но я думала о том, что Дэймон сказал мне: «каждое утро… навсегда». Неважно, что нас ждет, если мы встретим это вместе. И я была готова.
— О чем ты думаешь, Котенок? — спросил он, смахивая волосы с моей щеки.
Я открыла глаза и улыбнулась.
— О том, что нам столько всего нужно решить.
— Я тоже. — Он поцеловал меня. — Но прежде чем мы этим займемся, сначала нужно принять душ и переодеться.
Я рассмеялась.
— Верно.
— Я говорил тебе, что люблю твой смех? Неважно, скажу еще раз. Я люблю твой смех.
— А я люблю тебя.
Я прижала свои губы к его губам, а потом села, прикрывшись простыней.
— Я первая в душ.
Дэймон приподнялся на локте.
— Мы можем всегда принимать его вместе.
— Да, но тогда потом нам понадобится душ после душа.
