Господи, я любила Дэймона. Я чувствовала то же самое, как и в тот первый раз, когда ощутила пылающие во мне эмоции, когда поняла, что означает этот почти электрический шок, возникающий при каждом нашем соприкосновении.
Было непросто оглядываться в прошлое и думать обо всем том времени, которое мы упустили в борьбе с тем, что нас разделяло, в борьбе друг с другом, – тем более когда будущее казалось таким невероятно коротким, но теперь я не могла на этом сосредоточиться, потому что мы были вместе. Не имело значения, сколько часов, дней, месяцев или лет нам оставалось; мы всегда будем вместе.
Только любовь была настоящей, сильнее целой планеты инопланетян-психопатов и какого-то там правительства.
Мы долгое время стояли, сплетясь в крепком объятии, и только потом наконец воспользовались душем – по его
В конце концов, мы выбрались из ванны, растерлись полотенцем и надели свитера и чересчур большие рубашки – впрочем, на Дэймоне они не выглядели такими уж большими. Белая рубашка туго натянулась на его плечах, обрисовывая каждый кубик пресса. Моя кожа была очень чувствительной, хотя в ванной мы не занимались никакой ерундой.
Я нашла расческу и устроилась на середине кровати, расчесывая спутанные волосы, а Дэймон включил телевизор и стал искать канал новостей. Затем, бросив пульт управления к ногам, он сел за мной и вынул расческу у меня из рук.
– Дай-ка я сам.
Я скорчила гримасу, но села смирно, а он начал расчесывать мне волосы. Я посмотрела на экран, увидела еще один город в руинах и отвернулась. Я не хотела об этом думать, потому что не знала, где моя мама или как справляются с этим мои друзья, оставшиеся дома.
Дэймон распутывал колтуны с удивительной ловкостью.
– Есть ли что-нибудь, чего ты не умеешь? – поинтересовалась я.
Он засмеялся.
– Ты знаешь ответ на этот вопрос.
Я улыбнулась.
Когда Дэймон закончил с моими волосами, я ощутила, как конец расчески кольнул меня в поясницу. Приподняв брови, я оглянулась.
– Что?
Дэймон наклонился ко мне и нежно поцеловал. Кончики его влажных волос коснулись моих щек, а его поцелуй становился глубже, и сердце мое неистово забилось.
Я положила руку ему на грудь, над сердцем, и почувствовала, что наши ритмы совпадают. Я подняла голову, и наши глаза встретились. Как-то незаметно оказалось, что мы уже лежали на кровати, и моя спина была прижата к его груди.
– Я еще не закончил лечить тебя, – хрипловатым голосом сказал Дэймон.
Он провел пальцами по моему виску.
Закрыв глаза, я позволила Дэймону делать то, что он хочет. Как-никак, ему от этого становилось лучше. Но тепло от лечения стало медленно превращаться во что-то другое, когда кончики его пальцев пробрались ко мне под руку, затем под рубашку и оказались на животе. И вот между его кожей и моей не осталось уже ничего.
– Ты часто использовала Источник. – Рука Дэймона прижалась к нижней части моего живота, а его мизинец залез под свободный поясок моих спортивных штанов. – Это отняло у тебя много сил.
Другой палец тоже пробрался под пояс, и мне уже не казалось, что я без сил. Все мое сознание сфокусировалось на его руке – на ее тяжести и тепле, на том, как она расположилась на мне.
– Котенок?
– М-м-м?
Голос его был низким и завораживающим.
– Просто хотел проверить, не уснула ли ты рядом со мной.
– Как тебе такое могло прийти в голову?
– Знаешь, о чем я думал? – спросил он, помолчав немного.
С ним никогда ничего не знаешь наверняка.
– О чем?
– Я думал о том, куда мы направимся, когда все это кончится. – Теперь уже половина руки Дэймона оказалась у меня под пояском. – Чем займемся.
– У тебя есть идеи на этот счет?
– У меня полно идей.
Горячее, сладостное чувство захлестнуло меня.
– Не сомневаюсь в этом.
