Мы с Кэт быстро переоделись, и то обстоятельство, что джинсы сидели на ней как влитые, снова заставило меня вернуться к столь хорошо знакомой фантазии на тему «Я даю Арчеру по морде». Но она выглядела хорошо – и куда больше напоминала обычную себя – в темных джинсах и легком сером свитере. Высушенные волосы Кэт ниспадали мягкими волнами, и вид у нее был такой, словно мы собирались пойти куда-нибудь в кафе или, может, в кино.
И было чертовски грустно, что наша реальная жизнь была так далека от наших мечтаний.
После того, как я застегнул пуговицу на своих штанах, мы взглянули друг на друга.
– Ты готова сделать это, чем бы «это» ни было?
Кэт кивнула.
– Я уже почти боюсь увидеть то, что он собирается нам показать.
– Понимаю тебя. На этом этапе возможно все.
Я остановился около закрытой двери и протянул Кэт руку. Когда она стиснула мою ладонь своей ладошкой, я притянул девушку к себе. Обвив руками ее талию, я приподнял Кэт и крепко сжал в объятиях.
Ее мягкий, теперь такой редкий, смешок прозвучал в моих ушах.
– Ты меня раздавишь.
– Ага. – Поставив Кэт на пол, я поцеловал ее в лоб. – Что бы ни случилось, не забывай о наших планах.
Мне казалось невероятно важным напоминать ей о них.
Кэт посмотрела на меня нежно-серыми глазами.
– Свадебных планах?
– Да, именно. – Я наклонился и шепнул ей на ухо: – Потому что, когда нам покажут нечто совершенно безобразное, а я уверен, что так и будет, лично я собираюсь сосредоточиться на этих планах и на том, как я приподниму подол твоего свадебного платья и встану перед тобой на колени.
– О господи, – прошептала Кэт, а когда я со смешком отодвинулся от нее, ее щеки стали ярко-алыми. – Ты… ты…
– Что?
Покачав головой, она сглотнула.
– С тобой надо держать ухо востро.
Ухмыльнувшись, я открыл дверь.
– После тебя, Котенок.
Когда она выходила, я слегка шлепнул ее по попке, из-за чего она подпрыгнула и повернулась на месте. Она бросила на меня томный взгляд, и я усмехнулся, не чувствуя и тени раскаянья. Благодаря таким вот мелочам жизни я чувствовал себя счастливым.
Арчер не обратил на это внимания: должно быть, он все-таки дорожил некоторыми частями своего тела. Мы последовали за ним по коридору, а потом по лестнице и по другому коридору, пока не оказались перед двойными стеклянными дверьми. Можно было подумать, что мы находимся в центре управления, равном по значимости НАСА.
– Что это? – не удержавшись, спросил я.
– То, что ты и подумал. – Когда я в упор посмотрел на Арчера, то заметил, что улыбается только его рот, но не его странные глаза. – Это центр управления базой. Отсюда осуществляется связь со спутниками, боеголовками и еще многими замечательными вещами.
Кэт наморщила нос, но не проронила ни слова.
Арчер открыл дверь, и я совершенно не удивился, заметив, что в передней части помещения, скрестив лодыжки и положив ноги на белую приступку, на стуле сидит Люк. В руках у него, как и вчера, был пакетик фруктового пунша.
Я покачал головой.
Нэнси находилась неподалеку; она сложила руки на узкой груди, а на лице ее была такая гримаса, словно она только что съела что-то кислое. Рядом с ней стоял человек, одетый в военную форму. Количество сияющих пуговиц и значков на его кителе говорило о том, что с ним будет непросто.
Комната вообще была набита военными – все они сидели в наушниках, целиком погруженные в то, что, черт подери, творилось у них на экранах. Когда мы вошли, кое-кто из них посмотрел в нашу сторону. Похоже, никто даже не удивился. На стене перед Люком висел огромный монитор.
Я снова вернулся к незнакомцу с серыми стальными глазами и короткими светло-каштановыми волосами.
– Что это за придурок?
Кэт широко открыла глаза, а Люк, похоже, подавил смешок и уставился на нас.
– О боже, я знал, что должна быть причина, по которой ты мне нравишься.
– Ну да, – пробормотал я.
У Нэнси было не очень-то радужное выражение лица, когда человек, приосанившись, подошел к нам.
– Это генерал Джонатан Итон, самый высокопоставленный офицер военно-воздушных сил США, – объявила Нэнси, и ее слова прозвучали отрывисто, как
