крови хватает, но он, по крайней мере, не похищал моего дядю.
Вернулся Дмитрий, и сразу же расположился за столом, разложив перед собой принесенные ранее документы. Конечно же, я догадывалась о сути бумаг, но прикасаться к ним не было ни какого желания.
Некоторое время слышался лишь шелест старой пожелтевшей бумаги. Я старалась даже не смотреть в ту сторону. И все это время, я упорно твердила себе, что не хочу ничего знать. Ничего уже не изменишь, так зачем бередить старые душевные раны?
Это даже смешно. Родиться в лаборатории, и через одиннадцать лет вновь попасть в руки ученных. Магнитом их ко мне тянет что ли?
Впрочем, сейчас моей проблемой был Дмитрий. Он не убьет меня — поняла я. А если буду вести себя хорошо, то даже не покалечит. Он слишком сильно любил мою мать, что бы навредить ее ребенку. В этом-то вся проблема. Именно по этой причине меня отпускать не собираются.
Поверну голову в сторону Дмитрия, наблюдала за его сосредоточенным лицом. Красивый мужик был бы, не будь он таким психом.
Я размышляла, то погружаясь в дрему, то выныривая из нее. Открыв глаза в очередной раз, я увидела холодную ярость на лице Дмитрия. Подобное зрелище способно испугать до дрожи неподготовленные личности, но я похоже уже привыкла.
— Что случилось? — сонно тру глаза, приподнимаясь на кровати.
— Я знаю, что они с тобой сделали, — спокойно ответил он.
Наблюдая его реакцию, я сама заинтересовалась.
— И что же?
— Они пичкали тебя человеческой кровью в утробе матери, — процедил Дмитрий.
— Это плохо? — моргнула я непонимающе.
— Ты ведь не знаешь о свойствах нашей крови? — усмехнулся он. — Людская кровь для нас как наркотик. Наша кровь для людей, как панацея. Кровь оборотня способна вызвать в человеке те или иные мутации, поскольку их иммунитет на несколько порядков ниже нашего. Мы не просто сильнее, быстрее, и живучее, мы намного умнее от рождения. Человек не станет оборотнем, но вполне возможно разовьет в себе необычные способности. В основном за счет гормонов, вырабатываемых исключительно нашим организмом. Слишком большая доза нашей крови либо убивает, либо сводит с ума.
— Но ведь человеческая кровь так же сводит с ума оборотней, — вспомнила я.
— И это основная причина, почему мы до сих пор не истребили людей. Если переборщить, можно легко стать бешенным. По крайней мере, так говорят Ведущие из совета.
— Ты не веришь в это? — смотрю на него во все глаза.
— Почему же? Я знаю наверняка, бешенство есть. Вот только суть его не все осознают. Знаешь что здесь? — он постучал пальцем по документам.
— Записи об экспериментах надо мной.
— Здесь подробное описание твоей уникальности, — вновь усмехнулся он. — Когда к ним в руки попала твоя мать, ее долго изучали. В одном из экспериментов она потеряла слишком много крови, слишком много для человека. Но люди посчитали, что ее жизни грозит опасности и сделали ей переливание. До них дошло, что ее организм отторгает человеческую кровь. Лейкоциты нашего организма вели активную борьбу с лейкоцитами крови людей. Тогда они начали колоть ей различные препараты. В это же время было решено запустить очередной эксперимент, в ходе которого она забеременела. Один из наших, совсем еще юный оборотень, абсолютно здоровый. Она уже была больна бешенством. Но даже тогда она, не позволяла себе обернуться, так же как не позволяла сделать это твоему отцу. Вот только в конце бешенство взяло верх, и она убила твоего отца.
Он говорил пустым, ничего не выражающим голосом, а я боролась с подступившей тошнотой.
— Препараты начали действовать, ослабляя ее иммунитет, а заодно и твой. Знаешь, у оборотней в голове есть защитный механизм, мы никогда не подпустим к себе больного бешенством сородича. Ведь нам нужно здоровое потомство, а от бешенного вероятность выносить здоровых щенков пятьдесят на пятьдесят. Но ты была заражена в утробе. Они всего лишь заблокировали один единственный гормон, и все пошло не так! Ты знаешь, что сейчас ты не стабильна? Это уже не бешенство, это нечто новое. После твоего рождения, ты спокойно относилась к переливанию людской крови. Потрясающе, оборотень имеющий врожденный иммунитет к бичу нашего вида.
Мне очень не понравился блеск в его глазах.
— Это обратимо?
— Нет. Вполне возможно, что еще и по наследству передается.
— А что насчет нестабильности?
— Ты оборотень, Детка. Оборотень должен оборачиваться. Иначе мозг не выдержит перегрузки.
— Но я не оборачиваюсь, — резонно замечаю я.
— Это поправимо.
Я хотела спросить, каким образом, но спросила другое.
