— Как ты себя чувствуешь? — спросил Виктор и погладил Нину по слипшимся от крови волосам.
— У меня ничего не болит, — ответила.
— Всё будет хорошо, — прошептал он, — всё будет хорошо. — Помолчал немного, пытаясь разглядеть сквозь серое месиво в воздухе холмы, где стоял его дом, где был парк и пруд с неработающим фонтаном. — А знаешь… Нинель, у меня есть для тебя подарок на день рождения.
Он достал из нагрудного кармана стило и вложил его в холодную ладошку девочки.
— А что это? — спросила она.
— Это стило. Хорошее старое стило, им я рисовал фонтан на хорошем старом планшете.
— А что оно ещё может делать?
Виктор с удивлением посмотрел на Нину. Подумал.
— Открывает двери.
— Полезная штука. Спасибо. Пошли домой, — тихо сказала Нина и улыбнулась. Виктор оглянулся на вход в метро и прошептал: «Пошли».
НА СТО ПЕРВОМ ЭТАЖЕ
Яна Дубинянская
— Ксю, — прошептал он в полумраке.
— Грабли забери, ты! Я тебе не Ксюха твоя!
— Мишка, блин, — он откатился на свою половину дивана, еще более тесную, чем в детстве, и еще более скрипучую. — Ты чего не в школе?
— Того же, чего ты не в ПТУ. Каникулы. А ты спать не даешь, Гришка, блин. Отлезь.
— Некуда уже, — огрызнулся он, все-таки подвинувшись на самый край.
И вспомнил.
И взвился так, что диван взвизгнул, истошно напрягая, словно голосовые связки, последние пружины. Мишка, брательник, заорал в унисон:
— Ты чего?!
— Бли-и-ин, — он прыгал на одной ноге, натягивая джинсы, — мы ж сегодня малого… который час, Мишка?.. Ксюха меня убьет. Мы же Славку… в поликлинику!
Отыскал почему-то под столом — вот гад Мишка, им и раньше-то с трудом удавалось поделить общую комнату, а уж тем более теперь, когда он, Гришка, вернулся приживалом и захватчиком на уже единолично братову территорию, — старый растянутый реглан, оделся, подобрал по комнате носки (возможно, и Мишкины, плевать), и, не заглядывая в ванную, влез в кроссовки и выскочил из квартиры. Хлопнула дверь, застучали, удаляясь по ступенькам, гулкие шаги.
— Псих, — резюмировал младший брат, раскидывая руки на всю ширь дивана.
У них ничего еще не было готово.
Полуголая Ксюха металась по квартире, поминутно спрашивая, где то-то и то-то, положили уже то или другое, в кроватке орал Славик, а теща, естественно, не нашла ничего лучшего, чем повернуться к Гришке и бросить сквозь зубы, будто директор завода младшему помощнику уборщика цеха:
— Гриша, вас во сколько просили быть?
— В полвосьмого, — угрюмо отозвался он. — Я проспал, извините.
— И кто же вам теперь не дает спать?
— Мама! — крикнула Ксюха. — Ты бутылочку не видела? Не эту, а запасную, на двести грамм?
— В шкафчике посмотри. Не в этом, а в подвесном, на кухне. И давай побыстрее, уже, вон, даже Гриша соизволил прийти.
— Мама!..
Гришка подошел к детской кроватке, повозил ее туда-сюда на колесиках; одно слегка разболталось, надо подкрутить. Славик умолк и разглядывал его внимательно и серьезно, как большой. Один глаз у него слегка съехал к носу, но Ксюха говорила в прошлый раз, что оно так бывает у грудных детей, она прочитала в специальной книжке.
Ксюха подскочила, выхватила Славку из кроватки, положила на клеенку на столе и начала переодевать, малой задрыгал ножками и снова захныкал.
— Ой, памперсы кончились… Мама, где у нас новая пачка?
— Ксюша, а муж тебе ничем не может помочь?
