«А где красотка, которую я целовал? Шмыгнула от страха в кусты?»
— Какая девушка? Откуда явилась?
Солдат указал на церковь.
— Платье темное, цвета корицы? Чепец пышный?
Раненый, не в силах кивать, согласно помахал рукой.
«Немыслимо. Хотя… такая ведьма с Красной половины, как Эрита, может держать при себе и девушек-убийц. Под видом симпатичных фрейлин. Похоже, я недооценивал высокородную сестрицу… И летучий дар ее заметно вырос. Но далеко уйти она не могла. То ли днем ей тяжело летать, то ли утомилась, пока добралась сюда. Остается неясным, как она спелась с дочерью Бертона».
Разгадка пришла, когда принц катил к дворцу Птицы-Грозы. Достаточно вспомнить сплетни о семействе Тор-Майда и устройство башни, где отсыпались после пьянки синие жандармы. Если в родне графа девушки ходят ночью по верхушкам травинок, то нет смысла запирать их в дом без крыши — упорхнут.
«И этой колоду к ноге, как в покаянном доме! Только отдельную. Если их приковать к одной, то смогут вместе в воздух утянуть».
Жандармская добыча оказалась дьявольской — привезли трех девиц, одна медиум, вторая левитесса, третья неизвестно кто, и с их приездом начался в Бургоне кавардак. Двое тотчас пропали, одна возвратилась с Эритой, а девка-медиум…
При мысли об этой смутьянке руки Цереса невольно сжались в кулаки. Подлая мерзавка! Кто ей внушил слова измены?! Откуда эти сведения, что Бургон окружен?..
«Несомненно — козни Бертона. Граф — человек проницательный, он способен догадаться о другой сети вещания и нанести мне удар моим же оружием. Что он посулил девчонке, что нашептали его медиумы?.. Почему умолкла сеть? Им обещали легальную службу, награды, прощение?.. Продажные шкуры! я платил серебром и золотом, а меня предали — все! или почти все… Из-за жалких людишек я должен лично руководить восстанием!»
Он выглянул из коляски, чтобы освежить разгоряченное лицо и унять бурю в душе лицезрением парковой зелени. Ровное пыхтение движка успокоило его напряженные нервы, а ветерок навеял уверенность.
«Те, кто мне мешал — поплатятся. Эрита будет моей. И бесовская фрейлина — тоже. Я сумею ее выдрессировать для себя. А вот граф своей дочурки не увидит. Что бы мне с нею сделать?.. Придумаю, времени достаточно».
— Как только прибудем, — обратился он к лейб-поручику справа, — немедля берите самокат и поезжайте к эллингу. Пусть срочно подготовят дирижабль к полету. Обедать буду в воздухе… или в столице. Возьмите приказ, — Церес отдал офицеру бумагу, взятую у вестового. — Зашифровать и разослать по световому телеграфу всем полкам.
«Обойдусь без сети. Даже если две трети станций захвачены, остальные получат депешу, и мой план сработает. Только успех. О провале нельзя даже думать!»
Пальба во дворце Птицы-Грозы кончилась быстро и кое для кого очень обидно. Прежде всего, для Ронди, который так и остался лежать мертвым в зале эфирной связи.
Удавчик мог обижаться только на себя — надо было не хлебать пиво и резаться в картишки, а ходить вместе с Сарго в бургонский тир, чтобы упражняться в стрельбе из револьвера. Заодно не помешало бы разнюхать, какие провода и куда идут в логове профессора Картерета, чтобы их вовремя перерубить пожарным топором.
— Наверно, — сказала ему Лара в сердцах, — когда ты в игорном доме жульничал, то знал все лазейки, куда улизнуть! Говорят, вас, шулеров, подсвечниками бьют по морде.
— Замолкни, дура, — огрызнулся Тикен, морщась и пытаясь подмигнуть левым глазом. — Нашла время пенять…
Глаз заплыл кровоподтеком, веки еле двигались, но в щель между опухшими веками Удавчик различал стены, лампу и озлобленных соратников из синего полка. Они-то его и разукрасили. Они тоже обиделись — ну как же! вчера приятель-прапорщик пил с ними и травил похабные байки, а сегодня одного ухлопал, двоих подстрелил.
Жандармы еще не остыли, то и дело на брань заводились:
— Эх, и сволочь ты, Удавчик!
— Прямой стервец, подлюга! Кабы не устав, сейчас бы пулю в лоб тебе всадил.
— Это, брат, чистая измена. При чрезвычайном положении такое не прощают, да. Ты бы Богу помолился, что ли.
— Расстегни наручники, я тебе помолюсь. Мяукнуть не успеешь.
— Не, руками ты не сможешь, — усмехались караульные. — Тебе петелька нужна, ты ж спецыялист!
— И ты, мелюзга, — внушали они Ларе, — куда против Его Высочества поперла? Как посмела? Спасибо скажешь, если розгами и каторгой отделаешься.
— Нет, Дорлек, тут государственное преступление! Штатских и баб казнят через веревку, дело свято.
