династий. — Добро пожаловать, Ваше Высочество. Прошу прощения, что встречаем вас в неподобающем виде.
Огонек как-то вдруг осознал, кого душил в полете и кто обнимал его ногами. Ему подурнело, и он ополз по стенке на пол.
— С добрым утром, барышни, — слегка наклонила голову юная монашка.
— Лара, живо нюхательную соль твоему парню, — деловито распорядилась Безуминка. — Ты помнишь, где она лежит.
«Твоему парню?» — Эрита вмиг вспомнила слова поручика: «Девчонка-медиум, по имени Ларита».
«Это ее парень?»
Взгляды принцессы и дочери кровельщика скрестились, как клинки.
— Пата хайджа. — Вместо приветствия Хайта показала вошедшим свою прелесть на вытянутых руках. Пата подняла переднюю часть и сказала:
— Тиии!
Что делают принцессы, увидев шевелящуюся серую колбасу с ножками, без глаз, разевающую круглую дыру?
То же, что и все девчонки.
Они визжат.
Во всем виноваты парни
Лара видела эту Эриту не единожды.
Во-первых, в магазине за стеклом, где выставлен целый паноптикум Мира — вейские парусники, морские крепости Делинги, рынки Ливика, голые дикари Кайдала, виды фаранской империи и, конечно, портреты императоров.
Во-вторых, в школе висели яркие олеографии Красного и Синего семейств с детьми и родичами. А еще учитель их показывал в волшебном фонаре.
Наконец, она купила за семь лик цветную карточку Эриты на девичьем посвящении. В позапрошлом году ан-эредите в великом соборе сменили одежды и одели на нее халат, волочащийся сзади на три меры по полу.
Но узнать принцессу по картинке было невозможно. Там она была в умопомрачительной прическе и венце с висюльками, накрашена как кукла, а платьев-то! Нижнее платье белое, как молоко, подпоясанное золотом, второе платье цвета вишни, с рисунком из весенних веточек, третье прозрачное, словно сигарный дым, потом накидка с вышитыми лентами, и вообще роскошно.
У Лары все это прошло куда скромнее. Девчонок из прихода Радуги Приморской посвящали оптом. Знай, держи перед собой цветочек и повторяй молитву за попом. Одна радость, что к празднику справили новое платье. Каждой хотелось нарядиться, как принцессе, но жить надо по средствам.
Но вдруг все повернулось, и Лара встретилась с ан-эредитой нос к носу!
Тут же вспомнились толки, ходившие в народе.
«А говорят, Красная дева-то — колдовка!»
«Средь бела дня на полмеры поднимается над полом, так вот».
«На празднике видели. Один фотограф успел вспышку поджечь, камерой щелкнул, и бегом. За ним лейб-гвардейцы гнались, он удрал! Потом пластинку выкупали, за две тыщи унций, чистыми червонцами отсыпали. И бумагу дали подписать, чтобы молчал как пень».
«Держат ее в башне, взаперти, прикованную за ногу».
«Как же можно, царской крови, да на цепь?!»
«Очень запросто, цепь золотая, с уважением одета».
В другой раз Лара подивилась бы и поглазела просто так, но…
…эта ведьма желтоглазая что-то имела с Огоньком!
Смерив Лару барским, даже царским взглядом, девчонка в одеждах монашки коротко велела Огоньку, когда тот очухался:
— Кадет, сядьте рядом.
И он, остекленев, присел на ложе Бези. Как зачарованный. Огоньку все чудилось, что ему читают приговор: «Ты государственный преступник! Обнимал принцессу, чуть не целовал. Как ты посмел, а?! Расстрелять его!»
Ларе даже не удалось подержать Огонька за руки. Да что там, двух слов не молвили друг другу, а так много хотелось сказать.
Кто умеет по-господски говорить, так это Лис. Она вмиг прилично завернулась и все-все-все принцессе доложила. Будто сама разузнала и выяснила насчет заговора.
Лара бы совсем до слез обиделась, но вмешалась Бези:
