происходит, ведь приготовился к спорам.
– Аида…
– Нет! – Она ткнула пальцем в его сторону и хрипло продолжила: – Слушай сюда. Никуда я не уеду и точка! И раз уж ты считаешь, что я охочусь за твоими деньгами, значит я их приму. Я не собираюсь жить, как любовница в другой части города, ожидая, что ты зайдешь в удобное для тебя время.
– Я…
Аида повысила голос:
– Ты позволишь мне жить в твоем доме и обеспечишь защитой, потому что иметь с тобой дело намного опаснее, чем ездить одной по стране. И к тому же, мне нужны деньги, чтобы организовать свое дело, раз уж я больше не могу работать в «Гри-гри». Из-за тебя меня прогнали со сцены.
– Из-за меня?
– Из-за нашей ссоры на кухне, черт побери! – Она бросила платье на кровать.
– Понятно.
– Точно? – с вызовом спросила Аида, напрягаясь от гнева и отчаяния.
– Да. – Уинтер переступил через багаж и сунул руку в карман пиджака. – И пока мы ставим друг другу условия, знай, что я только от ювелира и купил ужасно дорогое кольцо. Ты будешь его носить, и с этой минуты мы больше ни одной ночи не проведем порознь.
Бутлегер достал кольцо с квадратным бриллиантом огранки Ашер [40], бросил коробочку на пол, схватил Аиду за руку и надел украшение на ее веснушчатый палец. Кольцо оказалось чуть великовато. Уинтер мог себе представить, насколько рад будет тот напуганный ювелир, что придется еще и подогнать чертову вещицу, но плевать. Важно лишь то, что сейчас происходит.
Аида уставилась на кольцо, раскрыв рот, и ничего не сказала.
– Тебе не нравится? – наконец спросил Уитнер. Он не отпустил ее руку, боясь, что в противном случае снова потеряет любимую.
– Нет, очень нравится. Ты делаешь мне предложение? – прошептала Аида.
– Похоже, что так.
– А, ну, наверное, это хорошо, – заметила она, будто размышляла о чем-то повседневном с практической точки зрения. – Потому что хоть я могу жить без тебя, мне не очень-то хочется. Кажется, это значит, что я тебя люблю.
Ее ответ растопил оставшийся лед вокруг его раненого сердца. Уинтер почувствовал головокружение, словно викторианская девственница, посреди августа затянутая в корсет. Бутлегер обнял Аиду и притянул к себе:
– А ну-ка повтори.
Она сжала его галстук обеими руками, как в тот первый день в его кабинете. Глаза блестели от непролитых слез:
– Я тебя люблю, черт возьми!
Уинтер наклонился и крепко ее поцеловал. Возможно, даже слишком крепко, так как не мог справиться с собой. Он просто опьянел от радости.
– Скажи еще.
– Я люблю тебя.
В эту минуту сошлись прошлое, настоящее и будущее Уинтера. Он наконец был готов в нем жить.
– Я тоже тебя люблю, и точка.
Эпилог
Аида взяла коробку миндального печенья, но не удержалась от слабых протестов:
– Миссис Лин, кажется, вы хотите меня раскормить, как гусыню на Рождество.
Ее бывшая квартирная хозяйка цокнула языком:
– Моя мать всегда говорила, что немного мяса на костях не помешает.
– Ну что ж, спасибо большое. Мистер Магнуссон съел всю прошлую партию, так что эти я, скорее всего, от него спрячу.
Аида поставила коробку на красно-коричневый стол, который отделявший прихожую от уютной гостиной в задней части помещения, где у камина
