Татьяна Богатырева
Евгения Соловьева
Высшая школа имени Пятницы, 13. Чувство ежа
© Богатырева Т. Ю., Соловьева Е. С., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Пролог
Свет фонарика метнулся по музейному залу, остановился на витрине с древним фолиантом, скользнул влево – и пугливо погас, наткнувшись на что- то…
Здесь кто-то есть?
Виола замерла в устье потайного хода, прижимая фонарик к груди. Сердце колотилось как бешеное, в слабом лунном свете едва угадывались контуры рыцарских доспехов.
Уф… просто доспехи, не привидение. И не охрана. Досадно было бы попасться именно сегодня, в свой шестнадцатый день рождения.
Снова включив фонарик, Виола на цыпочках подошла к простенку, где висела она. Ее сегодняшняя добыча. И протянула руку, не решаясь дотронуться.
«…находили на следующее утро мертвыми, с гримасой ужаса на лицах и с руками, стертыми в кровь. Последний, кто посмел прикоснуться к ней, похоронен за оградой церкви, как самоубийца…»
Значит, я умру ужасной смертью завтра утром? Ну-ну. Посмотрим на тебя, ужасная смерть.
Хмыкнув, Виола сняла со стены гитару. Изумительную, покрытую резьбой, по легенде – работы чуть ли не самого Бенвенуто Челлини[1]. На эту гитару Виола засматривалась уже года три, с тех самых пор, как услышала звук такого же старинного инструмента. Но брать что-то из музея отец категорически запрещал, и Виола даже не просила – знала, что откажет.
Хотя почему – не понимала. Ведь ничего с гитарой не случится, если Виола немного на ней поиграет! Даже выносить отсюда не будет, она же не воришка.
Просто сядет вот в это кресло, настроит…
Она тронула струны и мечтательно улыбнулась: гитара звучала просто божественно! Немного расстроена, но это такие мелочи! Она, бедняжка, уже лет пятьдесят висит в этом музее, никто на ней не играет, только мсье Ученый Моль каждый четверг рассказывает туристам страшные байки, а туристы ахают, охают и пытаются тайком сфотографировать экспонаты на телефон.
Скука смертная.
Но ничего, сейчас мы еще на четверть тона подтянем колок, и ты снова оживешь, моя прелес-с-ть!
Виола тихо засмеялась и взяла первый аккорд. Пожалуй, в честь знакомства с гитарой она сыграет павану «На смерть инфанты» Форе[2], как раз подходит к случаю. Ей же грозит ужасная смерть от рук, а может быть, и клыков таинственного маньяка…
Как, должно быть, ему скучно годами ждать, когда же кто-то коснется гитары и можно будет снова вылезти из могилы и заняться делом! Любимым делом, наверное.
Слышишь, маньяк? Я уже играю! А как звучит! Бог мой, как она звучит!..
Виола искоса глянула на дверь, откуда должна была явиться таинственная смерть. Ну, если верить легенде о проклятии.
Но дверь так и осталась закрытой, никто не явился, даже самый завалящий призрак. Зря мсье Ученый Моль клялся, что замок в Лиможе[3] просто кишит привидениями. Нет здесь ничего сверхъестественного, кроме волшебного торта «Эстерхази», который готовят на замковой кухне. Уже готовят, ведь утром – ее день рождения. Вот бы отец подарил ей эту гитару!
Она так явственно себе представила, как разрезает ленточку на коробке, разворачивает хрустящую бумагу и вынимает гитару, что совершенно не заметила, как в зале кто-то появился.
На подоконнике открытого окна, которое всегда было заперто.
На третьем этаже.
Виола замерла, прижав к себе гитару, и попыталась слиться с креслом. Получится же, наверняка получится, наверняка ее не заметят в темноте!
