Вот же… пригодились все-таки. На самом деле он не курил, среди бойцов это не поощрялось, посадишь дыхалку – и что с тебя толку? Но не в затяг – не считается, и потом, у ашек при виде сигарет становились такие морды!
Вот только спички не зажигались, и руки дрожали. Но это потому, что плечо было вывихнуто!
С треском сломалась третья спичка. Пятая.
Миша скрипнул зубами, смял коробок в кулаке, на миг представив, что это пижон Горский.
Коробок хрустнул.
Отбросив его метким щелчком в урну, Миша хотел уже выплюнуть так и не зажженную сигарету, но внезапно осознал, что рядом кто-то есть. И не просто рядом, а на той же лавочке в Таврическом саду, куда сам Миша спрятался… то есть отступил. На заранее подготовленные.
Блин.
Нет никаких заранее подготовленных! И тыла нет. Брат, как узнает о поражении, будет сначала ржать, а потом…
Рядом покашляли. И тут же перед Мишей оказалась зажигалка. Нормальная такая, потертая зипповская зажигалка. И держал ее нормальный мужик, не белоручка, сразу видно.
Миша молча прикурил. Так же молча вдохнул сухой горький дым. Потом только обернулся к мужику, протянул руку:
– Михаил.
– Ярослав, – ответил мужик, пожав руку. Крепко, с понятием.
Мужик был в возрасте, лет под сорок. Чернявый, с бородкой. В потрепанной косухе. Не хачик, точно – лицо не такое, и говорит по-русски без акцента. И по мозгам ездить не стал. Тоже закурил, по-настоящему, Мише даже стыдно стало, что он не затягивается.
Затянулся.
Обожгло легкие, запершило в горле, резь в глазах только усилилась.
Мужик посмотрел понимающе.
– Проблемы?
Миша пожал плечами, затянулся еще раз. Легче пошло, хоть все равно гадость редкая. И чего говорят, что сигареты успокаивают? Чушь. И на вкус – говно.
А мужик хмыкнул, выбросил свою сигарету – щелчком, точно в центр урны – и поднялся.
– Поехали, пацан, покажу одно хорошее местечко. – Повертел на пальце ключи от байка, поглядел изучающе. – И не кури ты эту дрянь. Не поможет.
Подумалось: будет предлагать дурь? Или в притон повезет? Жаль, а на вид нормальный мужик…
– Никакая дрянь не поможет, пацан, – продолжил мужик. – Даже не пробуй. А вот переключиться полезно. Поехали.
Миша пожал плечами. Выбросил сигарету – все равно ни хрена не помогает действительно.
Кивнул.
Почему бы и не поехать. Все равно делать нечего. Колян с Димоном ушли, Ариец небось дома отлеживается, а остальные… тьфу!
Не думать об остальных – трусах и предателях – отлично помог байк. Ярослав гнал так, что думать не получалось вовсе. Только держаться и жмуриться от встречного ветра.
Остановились только на полпути к Петергофу, под неоновой вывеской какого-то клуба. В первый момент Миша не понял, какого именно, – с вывеской возились рабочие, что-то там меняли, так что видно было лишь первые три буквы: «Пар…»
Кольнуло нехорошее предчувствие. Вообще вся эта нечаянная встреча была какой-то слишком своевременной…
Но Ярослав обернулся, стянул шлем и улыбнулся так понимающе, что Миша вмиг почувствовал себя трусливым пижоном. Улыбнулся в ответ, слез с байка и, разумеется, пошел в клуб. В конце концов, ему давно уже не десять, чтобы докладывать старшему брату, где он пил лимонад и какую девчонку дергал за косичку.
Название на двери оказалось знакомым. «Парадиз». В этот клуб брательник велел не соваться никогда и ни за что. И не только в этот – еще в десяток по Питеру.
А пошел он со своими тайнами и воспитанием! Лупить почем зря – это за ним не заржавеет, а объяснить толком, в чем засада с клубами, – хрен вам. Вот и на хрен тебя, брат.
Ничего особенного в этом клубе не было. Обыкновенная недорогая пивнушка с бильярдом, Розенбаум в динамиках. Мало чем отличается от брательниковой штаб-квартиры, разве что освещение странноватое, синее какое-то. Так, что лица словно мертвые.
Миша подавил невольную дрожь, когда Ярослав обернулся к нему.
В этом хреновом свете показалось, что на него глядит упырь. Мучнисто-серый, морщинистый, с красными глазами.
Тьфу, говно!
Ярослав махнул рукой куда-то в глубину зала и что-то сказал. Странно, вроде ж не особенно и громкая музыка. А что сказал – не слышно.
