– Что такое, детка?
Лилли уже сняла ремень и расстегнула джинсы.
– Помочись на них вместе со мной.
Секунду Норма смотрела на Майлза, который в ответ смотрел на Норму, а затем в ужасе перевела взгляд на Лилли.
– Давай! – Лилли спустила штаны, затем стянула трусики и нависла над первой куклой. – Помочись на них.
Дэвид Штерн и Гарольд Стобач нашли люк на Дромедари Стрит через пару минут после того, как повернули за угол после пересечения Дромедари и Дейт-Лейн. Воздух был густ и тяжел из-за облака метана и вони аммиака, и, чтобы добраться до выхода, им пришлось брести по солончаковому болоту глубиной в шесть дюймов.
Они видели тонкие блестящие лучи первого солнечного света: те прорывались через щели древнего убежища, пронизывали пылинки и четко высвечивали вход в канализацию. Никто не произнес ни слова, когда они достигли самой нижней каменной ступеньки. Они работали быстро и тихо, затем Дэвид сначала помог Гарольду взобраться по ступенькам первым, а затем последовал за ним, и его боевая винтовка путалась и перекручивалась на ремешке.
Он секунду боролся со ржавым заслоном, но в конце концов получилось открыть его на несколько дюймов, достаточно широко, чтобы оттуда донесся смрадный запах мертвецов. Гарольд вытащил маленькое зеркальце из-за ремня и подставил его солнечному свету. Боб Стуки раздобыл дюжину таких маленьких зеркал для макияжа еще в начале месяца в руинах городской аптеки, и обитатели тоннелей сочли их бесценным сокровищем.
Теперь Гарольд Стобач проверял, может ли зеркальце уловить отражение с угла улицы, довольно далеко расположенного.
В маленьком овале стекла появились мертвецы: видно было, как они беспорядочно толпятся возле центрального перекрестка. Налево выстроился ряд магазинных витрин, смотрящих на тротуар, устланный мертвыми телами. Некоторые из ходячих постоянно терлись друг о друга, другие стояли неподвижно в застывших позах перед разбитыми окнами, и черная слюна стекала с их кроваво-красных губ. Мертвецы будто хотели передать какое-то важное сообщение своим отражениям.
Гарольд повернул зеркало на сорок пять градусов влево, пока ему не стало видно, куда мертвецы направлялись.
За углом улицы, которую облюбовала «пехота», на полквартала к северу, напротив выезда из города, два огромных грузовика стояли лицом друг к другу. Сердце Гарольда забилось в несколько раз быстрее. Он видел пустырь у ворот, квадратный акр дикой травы прерий, замусоренной перевернутыми емкостями с нефтью, выброшенными шинами и человеческими останками, которые клевали птицы и размывали дожди. Некоторые скелеты так долго лежали на солнце, что стали белыми, но, помимо этих жутких напоминаний об эпидемии, больше здесь, на пустыре, не было ни одного мертвеца.
– Ты готов, друг? – задал риторический вопрос Гарольд.
Дэвид не ответил.
– Мы ни слова не произнесли вот уже целый миллион часов – когда же мы начнем разговаривать?
Голос – мягкий, как пение птицы, но полный высокомерного презрения – проник в тревожные мысли Барбары Штерн, глядящей в окно, и заставил ее, вздрогнув, резко обернуться.
В тусклых рассветных лучах, просачивающихся через трещины заколоченных окон, Барбара увидела маленькую Тиф Слокам, стоящую прямо за ней, уперев кулачки в бедра. Она была похожа на эльфа, который уже долго сдерживал раздражение. Нахмуренное ангельское лицо испачкано шоколадом; Барбара развернула последние плитки двадцать минут назад, и они исчезли за какие-то секунды. Рация отключена, чтобы встревоженные голоса Дэвида и остальных не напугали детей еще больше, чем сейчас. Теперь Барбара пыталась сохранять спокойствие и тишину в группе с помощью игр.
– Отойди от окна, моя хорошая, – произнесла Барбара, нежно отодвигая девочку назад к остальным. – А то проиграешь.
Остальные дети сгрудились вместе в противоположном конце комнаты; они стояли вокруг пары самодельных кроваток, наблюдая за разговором с живым интересом. Их книги и игрушки разбросаны по полу. Бетани Дюпре – всегда говорившая за всех – тоже стояла, положив руки на бедра с мелодраматически- раздраженным видом.
– Это не игра, а просто обман, – заявила она.
Мерси Слокам подошла к сестре-близняшке, и вот уже обе стояли перед Барбарой в одинаковых поношенных комбинезонах, скрестив маленькие ручки на груди с самым серьезным видом, словно ждали извинений. Барбаре они казались похожими на фотографию Дианы Арбус [27], на которой, казалось, были изображены не дети, а привидения, хотя она была взята из альбома про бедность в Америке.
– Ты обращаешься с нами, как с детьми, – продолжала сгущать краски Тиффани Слокам. – Мы хотим знать правду.
– Тсссс! – Барбара подошла и опустилась на колени перед ними, говоря очень мягко и в то же время твердо. – Сейчас нужно вести себя тихо, как никогда!
– Прекрати без конца повторять это! – скомандовал Лукас Дюпре, и его маленький подбородок презрительно задрожал.
– Ты сказала нам, что это поход на природу, – произнесла Бетани. – Это была ложь. А потом ты сказала нам, что скоро будет война, но не говоришь с кем!
– Тссс! – Барбара прижала палец к губам. – Я отвечу на ваши вопросы, только если вы пообещаете разговаривать шепотом.
