Представленная здесь новелла относится к времени более раннему, чем любое из маджипурских повествований — за четыре тысячи лет до Валентина и за три до Престимиона. Со времен первых человеческих поселений прошло, однако, уже десять тысячелетий, и древняя история планеты успела стать легендой.
КНИГА ПЕРЕМЕН
© Перевод. Виленская Н.И., 2006
Стоя около узкого окна спальни на второй день своего плена и глядя на кроваво-красное Барбирикское море далеко внизу, Айтин Фурвен услышал, как отодвигают засов, запиравший дверь его апартаментов снаружи. Он оглянулся. В комнату по-кошачьи проскользнул вожак разбойников Касинибон, и Фурвен снова отвернулся к окну.
— Я говорил вам вечером, что отсюда прекрасный вид, — сказал Касинибон. — На всем Маджипуре нет ничего, что могло бы сравниться с этим алым озером.
— Красиво, да, — хладнокровно подтвердил Фурвен.
Касинибон продолжал все так же весело и приветливо, обращаясь к его спине:
— Надеюсь, что спали вы хорошо и нашли ваше жилище в целом удобным, принц Айтин.
Хорошее воспитание, обязывающее быть вежливым даже с бандитом, побудило Фурвена повернуться к атаману лицом.
— Я, как правило, не пользуюсь своим титулом, — холодно произнес он.
— Разумеется. Я тоже не пользуюсь, хотя происхожу из старой восточной аристократии. Род у нас, возможно, не столь уж знатный, но все же. Титулы — это так архаично! — Касинибон усмехнулся. В его улыбке, хитрой, почти заговорщицкой, насмешка смешивалась с обаянием, и Фурвен почувствовал невольную симпатию к этому человеку. — Однако вы не ответили на мой вопрос. Достаточно ли удобно вам здесь?
— О да, вполне. Более комфортабельной тюрьмы и представить себе невозможно.
— Хотелось бы подчеркнуть, что это не тюрьма, а просто частная резиденция.
— Возможно, но ведь я здесь пленник, не так ли?
— Тут я вам уступаю. В настоящее время вы действительно пленник. Мой пленник.
— Благодарю за прямоту. — Фурвен вернул свое внимание Барбирикскому морю. Длинное и узкое, как копье, оно протянулось миль на пятьдесят по долине, над которой на сером утесе стояла крепость Касинибона. На его берегах виднелись полумесяцы остроконечных дюн, казавшихся издали легкими, как облака, — тоже красные. Даже воздух мерцал красным отраженным светом, и само солнце приобрело багряный оттенок. Вчера Касинибон, хотя Фурвен не проявлял особого интереса, объяснил, что в озере обитают миллиарды крошечных ракообразных — именно их ярко окрашенные панцири, копившиеся на протяжении тысячелетий, придают этот кровавый цвет и воде, и песку. «Интересно, побывал ли здесь отец с его страстной любовью к всевозможным цветовым эффектам? — подумал Фурвен. — Наверняка побывал».
— Я вам принес перья и бумагу, — сообщил Касинибон, аккуратно раскладывая вышеупомянутые предметы на столике рядом с кроватью Фурвена. — Этот вид непременно вдохновит вас на стихи, уж я-то знаю.
— Несомненно, — тем же ровным бесстрастным тоном ответил Фурвен.
— Не хотите ли сегодня поближе взглянуть на озеро? Вместе со мной?
— Значит, вы не собираетесь держать меня в четырех стенах — вернее, в трех комнатах?
— Ну разумеется, нет. К чему такая жестокость?
— Что ж, буду рад совершить экскурсию, — с тем же безразличием промолвил Фурвен. — Авось здешние красоты в самом деле вдохновят меня на пару стишков.
Касинибон любовно похлопал по стопке бумаги.
— Она пригодится вам еще и для просьбы о выкупе.
— Этим я займусь завтра, пожалуй. Или послезавтра.
— Как вам будет угодно, ведь спешить некуда. Можете гостить у меня, сколько пожелаете.
— Сидеть у вас — так будет вернее.
— Ну да, хотя я надеюсь, что вы будете воспринимать себя скорее как гостя, чем как узника. А теперь прошу извинить, у меня масса скучных хозяйственных дел. Увидимся позже. — Касинибон усмехнулся снова и с поклоном вышел.
Фурвен был пятым сыном бывшего коронала лорда Сангамора, чьим главным достижением считалось строительство знаменитых туннелей на
