восьмиметровое с шесть парами весел и латинским парусом, без палубы, с навесом над кормовой частью, где стоял шкипер, рулил веслом, закрепленным с правого борта. Шкипером был пожилой брюнет в плоской шляпе с обвисшими полями. У него были густые усы и борода. Одет в просторную, длинную, грязную, когда-то белую рубаху и короткие штаны. Босые ноги по щиколотку были в воде, которая скопилась на дне суденышка. Пассажиры, три или четыре семьи европейцев, были одеты богаче и обложены баулами с вещами.
— Откуда и куда плывете? — спросил я шкипера.
— Из Туниса на Сицилию, — ответил он. — Спасаемся от альмохадов.
— Они захватили Тунис? — поинтересовался я.
— Сам город еще нет, — сообщил шкипер.
Я знал, что Тунис будет под властью мусульман. Даже удивился, когда несколько лет назад услышал, что там правят норманны. Недавно Сицилийское королевство воевало с Византией и сумело отбиться. Зато в Африке приходит конец их власти, бегут в Европу.
Мальтийским проливом прошли мимо самой южной части Сицилии. Интересно, есть там уже мафия?! Если и есть, она незаметна. Я бывал в сицилийских портах в двадцать первом веке. Там было спокойнее, чем в Москве. По крайней мере, заказных убийств во время моих визитов не случалось. А в Москву, как ни приеду, там обязательно кого-нибудь замочат: то бандиты олигарха, то олигархи бандита. Внутривидовой отбор — он самый жестокий.
Между полуостровом Пелопоннес и островом Крит было, как обычно, много рыбацких лодок. Они вроде бы не обращали на шхуну никакого внимания, но одна лодка обязательно быстро гребла к берегу. Позвать на помощь собратьев по ремеслу. Наверное, думали, что мы на ночь ляжем в дрейф. Не повезло им. Приближалось полнолуние, и луна светила б
Пролив Дарданеллы, заплатив золотой византийский солид, который я выменял у генуэзских купцов, и Мраморное море прошли с попутным юго- западным ветром, теплым и не сильным. Здесь суда попадались часто, и никто никого не боялся. Это были и галеры, торговые и военные, и нефы, в основном венецианские, и рыбацкие суденышки. В Босфоре к нам подошла военная галера, выкрашенная в красное и золотое. На борт шхуны поднялся офицер в шлеме с красным гребнем из конских волос и «анатомическом» доспехе. Он был настолько похож на тех, которые служили здесь в шестом веке, что я подумал, будто вернулся в прошлое. Офицер убедился, что идем в балласте, спросил:
— Куда направляетесь?
— К руссам, — ответил я. — Посол короля Португалии.
— А где эта Португалия? — поинтересовался офицер.
— За Геркулесовыми столбами, — назвал я ему греческое название пролива Гибралтар.
— Неужели русы туда добрались?! — удивился офицер.
— Нет, но у нас общие враги, — объяснил я.
Он взял с нас золотой солид за проход проливом и пожелал счастливого плавания. Пожелание, наверное, должно было обозначать, что в данный момент Византия не воюет с Киевской Русью.
Оба берега пролива там, где позволял рельеф местности, были застроены богатыми виллами. Мы подошли к берегу в известном мне по шестому веку месте и набрали пресной воды. Источник, обложенный камнями, был тот же. Мне показалось, что и камни остались прежние, не изменились за шестьсот лет.
Черное море встретило нас тихой, маловетреной погодой. Я направил шхуну напрямую на мыс Сарыч. За день мы отошли от берега настолько, что его не стало видно. И попали в штиль. Паруса понуро обвисли. Море стало гладеньким. Если задержимся здесь на пять дней, не успеем вовремя попасть к мысу Айя.
На третий день начался шторм. В Черном море редко бывают жестокие шторма. Развернуться им здесь негде. Но иногда, в порядке исключения, природа показывает, на что она способна. Нам пришлось испытать ее способности на собственной шкуре. Норд-ост с ревом налетал на шхуну, пытаясь положить ее на борт и утопить. Штормовые паруса держались не долго. Я приказал бросить плавучий якорь. Нас начало медленно нести к берегу. Высокие волны заливали палубу, не успевая стечь с нее до прихода следующей. Мои матросы крестились и молились. Воистину пребывали с символом веры на устах. Страх делает человека глупым, а значит, верующим.
Я не боялся. И не только потому, что бывал в переделках покруче. Знал, что этот шторм по мою душу. Видимо, рано мне возвращаться в двадцать первый век. Я надел жилет, привязал к ремню, на котором висели кинжал и сабля, еще и серебряную флягу с белым вином, разбавленным водой. Такая смесь хорошо утоляет жажду. Если окажусь за бортом, меня понесет в сторону Босфора. На европейском берегу окажусь или азиатском? И в каком веке? Когда там турки захватили Византию? Кажется, в пятнадцатом веке. Не хотелось бы попасть гребцом на галеру…
На эту волну я обратил внимание слишком поздно. Сперва она показалась мне такой же, как и все предыдущие, только возле самого корпуса шхуны
