— Я постараюсь! — торжественно заявил Умфра.
— Я отправил Тибо с рыцарями служить графу Честерскому. Они будут где-то в Уэльсе. Я приказал им особо не стараться. И ты не трогай их, если вдруг встретитесь, — попросил я.
— Конечно, не трону, — пообещал он.
— Свой манор передай Джону, — приказал я. — Скажешь ему, пусть на досуге заедет сюда и совершит оммаж за него.
— Он хочет завтра приехать, — сообщил Умфра.
— Что, тоже собирается на службу к кому-нибудь?! — удивился я.
— Нет-нет, — заверил Умфра. — Просто ему скучно сидеть дома, хочет послужить.
— Мне тоже скучно, — признался я. — Пусть приезжает. Может, вдвоем что-нибудь придумаем.
Придумывать пришлось не долго. Джон прискакал с известием, что на его манор пытались напасть гэлы. Так называли проживающий на Гебридских островах и некоторых западных полуостровах Шотландии народ, представляющий из себя помесь скоттов с норвежскими и датскими викингами. Теоретически они были вассалами норвежского короля, но в последние годы рассыпались на несколько практически ни от кого не зависимых территорий. Что ни остров или полуостров, то и собственный король. Номинально правителем всех этих территорий сейчас являлся Годред, резиденция которого находилась в Каслтауне на острове Мэн. В двадцать первом веке остров превратится в оффшор. Там будут регистрироваться и многие судоходные компании.
На Мэне и Гебридах я не был, но несколько раз проходил мимо, а однажды, в начале работы на англичан, командую маленьким сухогрузом, двое суток прятался от шторма в проливе Норт-Минч возле острова Скай. В тех краях сутки без шторма — подарок судьбы. Встал на якорь кабельтовых в трех — очень рискованном расстоянии — от высокого подветренного берега. Якорь пополз. Ветра там дуют такие, что сбивают с ног. Против ветра даже говорить трудно: слова как бы заталкивает обратно в глотку. Пришлось выбрать на карте ложбину на морском дне кабельтовых в двух от берега и бросить якорь в нее. Вверх по склону якорь предпочитает не ползти. Если бы ветер поменялся на противоположный, мое судно могло выбросить на берег. Поэтому двигатели не глушил, работали в холостом режиме. Неподалеку от нас в море падала река. Именно падала с высокого, метров около пятидесяти, отвесного берега. На голом берегу не было ни деревца, ни куста, только бродила небольшая отара овец. Как там обстоят дела в двенадцатом веке — не знаю, не бывал. Наверное, деревья не все еще вырубили, но вряд ли гэлы живут хорошо. Иначе бы не нанимались толпами воевать за любого, кто заплатит. Говорят, особенно хороши, как моряки. И, естественно, занимаются разбоем, как морским, так и сухопутным. Те пятеро разбойников, которые заложили фундамент моего благосостояния, скорее всего, тоже были гэлами.
— Сколько их было? — спросил Джона.
— Один драккар, человек тридцать-сорок, — ответил он. — Рыбаки вовремя заметили их и предупредили меня. Как только я с лучниками вышел на берег, гэлы сразу развернули драккар и поплыли к противоположному берегу Ди.
— Они с Мэна? — задал я вопрос.
— Нет, — уверенно ответил Джон.
Я не стал спрашивать, на чем базируется его уверенность. Наверняка ответит, что сразу видно, что драккар не с Мэна. Это для меня все суда такого типа, так сказать, на одно лицо, а местные четко различают, какое откуда. Да и вряд ли бы на нас напали мэнцы. Они — союзники короля Шотландии, следовательно, и наши. Значит, приплыли с Гебридских островов или прилегающих территорий. Туда и вернутся с добычей. Могут пройти вдоль английского берега, а могут и вдоль ирландского, но обязательно окажутся в Северном проливе.
Тони заменил подгнившие доски, проконопатил щели и собрался было просмолить корпус шхуны. Пришлось ему на время отложить эту операцию. В рейд я взял сорок лучников. Половину составляли те, кто отходил в школу всю зиму и научился читать, писать и считать. Эти знания, конечно, меткости в стрельбе из лука не прибавили, но надо было поощрить повышение образовательного уровня подрастающего поколения.
Дул западный ветер силой баллов шесть. Мы шли курсом полный бейдевинд левого галса. Остров Мэн обогнули с востока. Затем взяли круче к ветру. В Северном проливе легли в дрейф ближе к ирландскому берегу. Ветер потихоньку сносил нас к шотландскому. Ночью встали на якорь. Драккары по ночам не ходят. Утром снялись с якоря и перешли к ирландскому берегу и опять легли в дрейф.
Гэлы появились на третьи сутки нашего дежурства. Я уже подумывал, что упустили их. День был солнечный и ветреный. Драккар шел вдоль ирландского берега на веслах и с поднятым прямым парусом. Увидев дрейфующую шхуну с убранными парусами и без признаков жизни на борту, сразу повернул на нее.
У драккара был высокий прямой форштевень, к вершине которого крепилась голова мифического чудовища с нарисованной открытой пастью, полной треугольных зубов. Это была не драконья голова, а странная смесь медвежьей и акульей. Парус был сшит из грубой ткани и шкур. Куски шкур располагались по краям. По пятнадцать весел с каждого борта. Гребли слажено и быстро. Хорошие гребцы могут в течение примерно часа развивать скорость до семи узлов. Рабочая скорость — около четырех. Драккар сидел глубоко. Значит, идут с добычей. Видимо, решили, что взяли мало. Жадность — движитель прогресса, но только до тех пор, пока не превращается в самоцель.
Лучники встали из-за фальшборта по моей команде, когда драккар приблизился примерно на кабельтов. Он так хорошо разогнался, что первое время,
