Ей вечно пребывать на этом баркасе.
– Капитан, вы не сможете… – проговорил Рид, но Кэт не дала ему закончить.
– Смогу, – сказала она. – И сделаю, если вы мне не поможете.
Рассказывая свою историю, Кэт истратила всё, что у нее оставалось, и теперь, когда из жизни ушел Хэри, она готова была присоединиться к своей команде. Чтобы их вновь стало сорок два. Сорок два мертвеца. Четное число.
И она извлекла из кобуры свой револьвер, свою «Леди Милосердие». На длинном стволе были выгравированы листья и грозди винограда, а рукоять из слоновой кости инкрустирована перламутром. Говорили, что это – самый красивый револьвер из когда-то существовавших, и изготовил его для своей любовницы самый искусный оружейник Ликкаро. Он был так прекрасен, что, казалось, сиял.
Но был и другой револьвер, и он пока оставался в кобуре, высунув из нее лишь свою черную рукоять.
Высоко подняв голову, капитан Кэт вышла из лазарета с таким достоинством, которое только могла ей позволить ее слабость. Команда расступилась, давая ей проход. Когда она поднималась по ступеням на палубу, многие склонили головы. В лунном свете Кэт уже выглядела как труп с черными кругами, засасывающими глаза. Отвергнув помощь, она сама взобралась на рею и, раскачиваясь на ветру, зацепилась за ванты.
– Вы уверены? – спросил Рид.
Хрупкая, но гордая, Кэт держалась за канат руками в грубых мозолях.
– Уверена, – кивнула она.
Рид поднял свой револьвер и взвел курок. Звук был такой, словно молотом ударили по наковальне.
– Последние слова? – проговорил он.
Капитан Кэт посмотрела на него. Перед лицом собственной смерти, среди плеска волн, на фоне распростертого над ней черного одеяла ночного неба капитан Кэт вдруг стала словно бы выше и крупнее. Голос ее зазвучал подобно колоколу:
– Может быть, люди и запомнят тебя, Кэннек Рид, – сказала она, глядя по очереди на всех членов команды корабля и остановившись напоследок на Кэми, который заерзал под ее взглядом. – Но кто будет помнить твою команду, Рид?
