Она кивает и все равно дрожит.
Холод тому виной?
Или… ей страшно? Ничего, Кейрен сумеет справиться с ее страхами. Вот только надо до управления добраться и…
…экипаж остановился перед знакомым серым зданием. Невысокое, приземистое, с бордюром из красного кирпича, лишь подчеркивающим тяжеловесное уродство строения.
Главная лестница. Дубовая дверь с длинной бронзовой ручкой, которую дежурным дважды в день вменялось натирать до блеска. Каменный пол и отраженные в граните огоньки, создававшие иллюзию бездонного колодца.
Стойка из темного дерева. И седые бакенбарды констебля Доусона. За широкой его спиной виднеется секретер с множеством ящиков, в которые раскладывали почту. Медный колокольчик дремлет, и витой шнур, поднимавшийся к главному колоколу, покачивается. А Доусон разминает пальцы, точно раздумывая, не стоит ли поднять тревогу.
– Здесь так… – Таннис запнулась и покрепче вцепилась в руку Кейрена. Должно быть, странно они выглядят со стороны. Доусон вон хмурится и бакенбарды оглаживает, что означает высшую степень неодобрения.
– Не обращай внимания.
Кейрен вдруг осознает, что он, по сути, бос… носки и те съехали.
И одет в рванье.
Грязен. Наверняка похож на бродягу… и отцу ведь донесут… придется рассказывать, если не все, то многое. Он снова будет недоволен и заговорит о том, что служба Кейрену не дается, а значит, имеет смысл заняться чем-нибудь другим.
И маме будет спокойней. Она переволновалась.
Снова плакала.
Проклятье… тысячу раз проклятье… он мог вынести что угодно, кроме маминых слез. Сразу начинал чувствовать себя виноватым.
– Идем. – Вцепившись в локоть Таннис, Кейрен потащил ее по коридору, не позволяя оглядеться.
Лестница. И дама-секретарь, сухопарая, в сером строгом платье, вынуждена прижаться к стене. Она морщится, не скрывая брезгливости, и спешит достать из рукава носовой платок.
Ну да, воняет…
…и следовало бы для начала домой заглянуть, но…
Позже.
Дверь в кабинет заперта, и Кейрен понимает, что ключ его остался где-то в подземелье, а за новым нужно спускаться к Доусону и…
– Я подумал, что тебе пригодится. – Филипп, который прежде не пытался даже притвориться дружелюбным, протянул медный ключ. – Тебя наш вызывает. Желает лично послушать о приключениях.
При этих словах Филипп поднял глаза к потолку.
– Мне надо…
Вымыться.
Переодеться. И вычесать блох, которых он, кажется, умудрился подхватить.
– Послушай совета, мальчик. – Филипп сам вставил ключ и повернул, зло, вымещая на металле раздражение. – Тебе надо появиться пред ним так, как ты выглядишь сейчас. Тогда, глядишь, тебя и пожалеют.
Кейрен не нуждается в жалости.
– Ты на волосок от увольнения, – сказал Филипп, распахивая дверь. – И только твой папочка и удерживает старика от того, чтобы сразу тебя вышвырнуть. Не зли его.
В этом все дело.
Снова.
Отец, который вроде бы и был за Перевалом, все еще стоял за плечами Кейрена. И доказать, что на самом деле отец вовсе не помогал устроиться в управление и уж точно не способствовал карьерному росту, не выйдет.
Все уже решили. Обсудили… и вынесли приговор.
– Давай, давай. – Филипп не спешил войти. – А за девкой твоей я присмотрю.
Идти надо.
Тормир из рода Зеленой Сурьмы – давний приятель отца. И не скрывает, что будет рад оказать тому услугу, а значит… нельзя рисковать.
– Посиди здесь. – Кейрен стянул плед, в который до сих пор кутался, и набросил на плечи Таннис. Провел по волосам, успокаивая. – Я скоро вернусь. Филипп, распорядись, пусть ей принесут чая. Горячего. И поесть чего-нибудь.
– Конечно, – не скрывая насмешки, ответил Филипп. – Куда ж мы без горячего… и это, мастеру спасибо скажи. Без него тебя бы долго не
