противника.
Хальгрим сдержанно поклонился.
– Не позволяйте ей портить себе жизнь, милая леди.
Хотелось бы Кэри, чтобы все было так просто.
– Улыбайтесь чаще. Вам очень идет улыбка. Мастер подтвердит.
Брокк?
Стоит в отдалении, смотрит так… нехорошо. Сердится.
Определенно.
И давно он… наверняка, давно. Хальгрим его заметил, и поэтому… со стороны могло показаться… Кэри вспыхнула. Жила предвечная… он же подумал… решил…
И пускай себе.
– Надеюсь, – голос Брокка звучал сухо, жестко, – я не помешал беседе?
– О нет, мы уже закончили. Буду рад встретить вас снова, милая леди. – Хальгрим смеялся, по глазам видно, но Брокк этого не замечал, как и острых игл живого железа, которые проступали сквозь волосы.
Он ревнует?
Ревнует.
Но кого? Кэри или Лэрдис?
– В таком случае нам пора. – Брокк подал руку. А во второй держит букет, тонкие стебли лаванды, перевитые золотой лентой.
Он молчал до самого дома, глядя в окно. И Кэри не спешила начинать разговор.
– Все пошло не так? – Брокк стащил перчатку и раздраженно пошевелил пальцами, глянул на руку и скривился.
– Я… волновалась.
– Знаю. – Его взгляд потеплел. – И прости, что… вышло так глупо.
– И ты меня.
– За что?
– За что-нибудь… не сердись, ладно?
– Не сержусь. Не на тебя. – Он дотянулся до руки Кэри. – А цветы мне отдашь?
– Они промерзли…
– Все равно отдай.
– Зачем?
– Мое ведь. – Брокк разжал ее пальцы, высвобождая букет. – Я не намерен уступать свое кому-то.
Кэри показалось, что говорит он вовсе не о цветах.
Глава 3
– Ты смерти моей хочешь? – Таннис обеими руками вцепилась в стек и попятилась. – Я… я на такое согласия не давала!
– Дашь.
– Стой! – Она выставила стек, и кончик его уперся Кейрену в грудь. – Не подходи! Я никуда не поеду! Я… я кричать буду!
– Кричи, – согласился он, отводя оружие. – Здесь нас не услышат.
На конюшне и вправду было тихо.
Пахло сеном, опилками, мешки с которыми стояли возле денников, свежей соломой, лошадьми и хлебом. Деревом. И яблоками. Оседлавший колоду мальчишка-конюший чинил упряжь, а карман его куртки подозрительно оттопыривался, и соловый жеребчик, привлеченный запахом, просовывал морду через прутья, хлопал губами и фыркал, выпрашивая угощение. Мальчишка отмахивался, а жеребчик вздыхал.
– Ты… ты сказал, что мы гулять будем!
Отступать Таннис было некуда, и она прижалась спиной к деннику.
– Будем. – Кейрен стек отобрал. – Верхом.
– А… а давай без верха?
Он покачал головой и, глянув на мальчишку, увлеченного работой, сгреб свою Нису, поцеловал в лоб.
– Не надо бояться.
– Я же не умею. – Таннис почти сдалась, упираться продолжала исключительно из врожденного упрямства.
– Умеешь. Я видел.
– Так это же… это же просто… пару раз… и на манеже.
