Не Брокка, но… чего тогда? Не того ли, что хозяйка вдруг умрет? Печально было бы… несвоевременно. Слово привязалось, нелепое какое, смерть, как и болезнь, редко приходит вовремя. Откуда только взялись эти циничные мысли?
Шкатулку горничная поставила на колени Кэри и крышку помогла открыть. Брошь-камея и пара простеньких колец, часики-луковица, жемчужные серьги, на левой сломан замочек, но отдать серьги в починку руки не доходят… надо Брокка попросить, он сделает.
…фиал из обманчиво-тонкого стекла лежал на самом дне, скрытый тяжелой нитью жемчужных бус. Яд, который подарила леди Грай.
…духи и яды…
…духи надо будет попросить, Грай не откажет.
…яд…
Мысли сбивались. Нельзя отвлекаться, нельзя возвращаться в сон…
…яд и черная роза, которую передали для Кэри…
…не стоило принимать цветы.
Плохо. И кровать манит, но спать нельзя. Она должна дождаться Брокка, чтобы…
…просто дождаться. Считать бусины на ожерелье… почему-то всякий раз получалось иное число. Но Кэри с непонятным самой себе упрямством перебирала их.
– Раз, два… четыре и пять… выхожу тебя искать… семь… и девять… – Цифры путались, а голова кружилась с каждой минутой сильней. И горничная, которая то появлялась, то исчезала, а Кэри не понимала, куда она исчезает.
– …двадцать девять… и двадцать девять… – Она забыла, какая цифра должна быть дальше, и повторяла навязшие на зубах слова.
Стрелки часов не двигались. Кэри старалась не смотреть на них, но не удерживалась, вновь и вновь цеплялась взглядом. А потом вдруг поняла, что часы просто-напросто остановились. Испугалась сначала, что не только эти, на каминной полке, вытащила цепочку, сдавила механическое сердце в кулаке и, прижав к уху, слушала.
– Кэри? Ты как?
Брокк выглядел отвратительно. И, наверное, она тоже, но у Кэри хватило сил улыбнуться, правда, улыбка эта была ложью, как и его ответная…
– Ложись…
– Мне нельзя. Если я лягу, то усну. А если усну, не вернусь.
– Тебе так только кажется.
Брокк в мятой рубашке с грязным воротничком, надо полагать, еще вчерашней.
– Я не позволю тебе умереть, девочка моя.
– Это яд, да?
Нехорошо лгать, и Брокк не пытается. Просто отводит взгляд.
Яд.
– Что у тебя просят взамен?
Молчание.
– Брокк!
– Кэри, это…
– Пожалуйста, я ведь имею право знать.
– Пока ничего. До встречи еще три часа… у нас есть целых три часа… и мы оба не завтракали. Кстати, и не ужинали тоже. Ты голодна?
Нет.
– Да. – Кэри цепляется за руки. Рядом с ним сны отступают, и у нее хватает сил встать и сделать несколько шагов к креслу, на которое плед наброшен. – Ты не замерзнешь здесь?
– Ничуть.
– Что они…
– Забудь, моя янтарная девочка. Просто поверь – все будет хорошо… у тебя, у меня…
Она верила.
Пыталась. И ела отвратительно горячий суп, заставляя себя глотать. Суп жидкий, но жажду не утолял. Голос Брокка доносился издалека. А он так и не рассказал ей сказку про дракона, но чтобы с белыми крыльями…
…или зелеными.
Они ведь разноцветные, драконы, Кэри помнит.
Про них.
Полет. Вершину мира. Пропасть под ногами. Кэри видит ее и, раскрыв руки-крылья, белые, несомненно белые, украшенные чудесной вышивкой, шагает в