– Не смей говорить с моим братом! – потребовала она.
Это была не храбрость. Это было отвращение.
Джона придвинулся к ней. Он больше не притворялся смелым. Уже через мгновение он расплакался так сильно, что у него плечи затряслись.
Зоя убрала упавшие ему на лоб прядки. Она пообещала ему, что все будет хорошо.
– А вот нечего ему такое обещать. – Стэн застонал, и его седая бровь изогнулась, словно гусеница. – Это называется «ложь». Потому что, дьявол меня забери, все не будет хорошо. На самом деле все будет просто отвратительно, если ты не скажешь, где этот чертов пес.
Он раскрутил кочергу, словно дубинку. Ему хотелось, чтобы это выглядело угрожающе, но он чуть не уронил ее себе на ногу.
Джона попытался заговорить. В конце концов ему удалось выдавить из себя сквозь слезы:
– Т-ты что с-сделаешь со Сп-споком?
Стэн хмыкнул.
– Просто искупаю, малыш.
– Не разговаривай с моим братом!
– Я т-тебе не верю. И не з-зови меня малышом. Меня так папа называл.
Это на секунду заставило Стэна заткнуться, но потом он сказал нечто запредельно мерзкое:
– Я знал твоего папу, малыш. Познакомился, когда он был таким же карапузиком, как ты.
– Не смей разговаривать с моим братом!
– Твой старик про меня не вспоминал, малыш? А ведь когда-то мы с ним были побратимами! Но, наверное, он и словом не упомянул о… черт, да о первых двадцати годах своей жизни, скорее всего! Ты ведь почти и не знал, кто он. А потом он погиб в какой-то проклятущей пещере? И никто даже не потрудился пойти и забрать его тело? Что вы за люди такие?
– НЕ СМЕЙ РАЗГОВАРИВАТЬ С МОИМ БРАТОМ, ПСИХОВАННЫЙ УБЛЮДОК!
Наступила тишина: патовая ситуация. Слышен был только ветер.
И тут Спок чихнул.
Стэн развернулся к кочке под ковром и торжествующе ухнул.
– Типично! – бросил он.
Он схватил пса, завернул в ковер и сунул себе под мышку.
– Трусишке пора искупаться, – объявил он, махнув в сторону замерзшего озера. – Надеюсь, он не против холодной воды.
Он постучал острым концом кочерги об пол, словно тростью.
– Не ходи за мной, старшая сестренка, – приказал он Зое, снова мазнув по ней склизким взглядом. – Или пожалеешь.
Как только он ушел, они с Джоной потрясенно плюхнулись на диван. Спустя секунду она обхватила его лицо руками, чтобы убедиться, что он ее слушает.
– Мне надо туда, – сказала она, – чтобы вернуть собак. И мне надо, чтобы ты оставался здесь. Ладно, Джона? Мне нужно, чтобы ты сказал «Ладно». Ты можешь сказать мне «ладно», честно пообещать?
Джона начал вырываться, так что Зое пришлось его отпустить. Тогда он свел брови, словно это учитель велел ему хорошенько подумать.
– Ладно, я н-не выйду из дома, – сказал он.
– Спасибо, – поблагодарила его Зоя.
– Но и тебе нельзя выходить. Этот т-тип дерется н-нечестно, так что мы не будем д-драться. Правда? Ты сама сказала.
– А если я всего на пять минут?
– Нет, Зоя.
– Ладно, а если всего на две?
Она старалась его успокоить, немного поддразнивая, торгуясь, как это всегда делал он сам.
– Нет, Зоя! Ни минутки. Ты мне нужна здесь. – Он замолчал, подыскивая слова. – Даже мне иногда бывает страшно.
Зоя поняла, что, если она выйдет из дома, Джона пойдет за ней, а так рисковать она не могла. Так что она поступила не по-геройски, хоть сама себя и презирала. Она осталась на диване, обнимая брата за плечи и следя, чтобы он даже не смотрел в окно, которое находилось позади них. Отвлечь его оказалось не так трудно, как она боялась. Они отыскали корзинку с вязальными принадлежностями Бетти, и Джона начал штопать дыру на Зоиной шапке. Какое-то время в комнате слышен был только перестук спиц, и только один раз Джона остановился и укоризненно сказал ей:
– Ты плохо следишь за своими вещами!
Зоя тоже старалась не смотреть в окно. Она не стала смотреть, когда услышала, как Стэн идет мимо окна к озеру, скрипя сапогами по снегу, а Спок скулит в ковре. Она не стала смотреть, когда Джона начал тереть глаза и произнес те фразы, которые всегда говорил, когда его организм начинал отключаться из-за переутомления и он уже балансировал на грани сна:
