уже явно стоят пулеметы.
Внутри предводителя разбойной ватаги клокотал огонь, но внешне это никак не проявлялось. Он был зол на местных, которые так ловко их обхитрили, но еще больше на себя.
«Как там в итальянской песне поется? Лошара ми контаре… Вот это про нас».
Они потратили месяц на разведку и налаживание контактов, а их развели, как школьников. Все, кого они допросили, даже под пытками указывали только на это здание. Похоже, сами жители города действительно думали, что продукты хранятся здесь. Что отсюда их каждое утро развозят по нескольким раздаточным пунктам.
Не то чтобы склад был совсем пустой, но найденного здесь хватило бы им от силы на неделю. Город же должен был съедать такой объем за сутки. Явно должны быть еще продукты, просто запрятаны они так хорошо, что об этом не знали даже близкие к начальству люди.
На мгновение Бурый зауважал умников, которые это организовали. Ведь явно посвящено было не больше десяти человек. Все эти действия в мирное время отдавали шизой, но именно они помогли им сберечь свою еду.
Уже когда они так легко проникли за городскую стену, он должен был почувствовать укол тревоги. Не бывает все так гладко, ему ли с его богатой биографией не знать… А когда они прошли до склада и встретили в будке возле него только престарелого сторожа, даже не с автоматом, а с СКС, у него в голове и вовсе должна была забить пожарная рында. Дзынь-дзынь-дзынь!
Теперь, постфактум, Бурый знал, в чем была их ошибка. Как только они выпытали у того армяшки про городок, как только с помощью шнырей вызнали, что часть боеспособного населения из него надолго отлучилась, им надо было сыграть ва-банк. Сразу ударить по укрепленным казармам тутошнего ополчения, где постоянно находилось человек пятьдесят-шестьдесят. Ударить по гаражу, где стояла боевая техника, хоть его и стерегли еще человек двадцать. Или так, или не лезть вовсе.
Они вместо этого сыграли по маленькой, а фортуна ссыкунов не любит. Побоялись, что отсутствующие подойдут в самый не подходящий момент и отрежут им путь к отступлению. Побоялись, что на хатах у горожан окажется оружие. Тяжелых пушек побоялись.
Словно в подтверждение его мыслей где-то снаружи глухо заухал крупнокалиберный пулемет. Бурый и его правая рука переглянулись. На вооружении их собственной армии таких не стояло.
Здесь уже подняли по тревоге всех, кого только можно, и теперь стягивались к лже-складу.
– Что будем делать? – спросил Дед.
Хотя обычно это была прерогатива Валерьяныча – давать советы.
– Как что? Пошлем бакланов, чтоб подняли кипеш. А сами идем на прорыв в другую сторону. Нам подфартило, там люк есть.
– Не по понятиям, – печально изрек старик, чуть сдвинув шляпу. Но, чуть подумав, кивнул.
Понятия, они как законы российские: трактовались всегда в пользу власти. А властью были они.
Покойник уже успел погрузиться лицом в вонючую массу. Бурый поправил кобуру и зычно крикнул:
– Эй, Безухов! Сюда беги!
К ним быстро подскочил плотный мужик с отрезанным ухом, который с того памятного эпизода, когда он проштрафился, оставив пост, превратился в расторопную шестерку. Боялся, что переведут из Безуховых в «Пьеры». Ну а теперь ему придется побыть «торпедой». «Торпеда» – это шестерка одноразовая, расходная. Для самых опасных и даже самоубийственных заданий.
– Полезай на крышу и осмотрись.
Надвинув поглубже шапку, мужик не очень уверенно похромал к лестнице, ведущей на технический чердак. Бурому показалось, что по пути тот перекрестился.
Глава 5. Антитеррор
На чердаке пахло гарью и запеченными с кровью потрохами. Через развороченное взрывом слуховое окно было видно здание Горсовета на противоположной стороне улицы. Его третий этаж горел. На втором огонь уже потушили. Стекла были выбиты все до единого.
– Это что за… снусмумрики? – превозмогая боль, спросил Колесников, пока его перевязывал санитар. – Еле упокоили.
Он получил скверную рану левой голени. Слава богу, артерия была не задета, но пострадала кость, и прежде чем наложили повязку, глава ополчения потерял почти поллитровку, как он сам выразился, крови. Теперь он мог оказывать бойцам только моральную поддержку.
Зато на пыльном полу среди старых стульев и отслужившей свое мебели лежали лицом вниз в лужах крови трое невысоких щуплых короткостриженных мужиков.
– Леший их знает, – Богданов осторожно выглянул через пролом наружу.
