Чарльз Сэдлер должен что-нибудь знать об этом!
Его неопределённые советы, чтобы я держался начеку, сегодня вполне прояснились.
О, если бы я тогда послушался его! А я сам выковал себе цепи, продолжая эти сеансы.
Сегодня же встречусь с Сэдлером.
Извинюсь за то, что так легкомысленно отнёсся к его предупреждениям.
И посмотрю, может ли он дать мне какой-нибудь совет.
Едва я намекнул на свой ужасный секрет, он выказал такое удивление, что я не пошёл далее.
Насколько могу судить (согласно смутным указаниям и скорее выводам, нежели определённым утверждениям), то, что испытал он, сводится к словам и взглядам, подобным тем, что были обращены и ко мне.
Сэдлер смог удалиться от мисс Пенклосы, и сам этот факт доказывает, что в действительности он никогда и не был её пленником.
О, знал бы он, чего ему удалось избежать!
Сэдлер, должно быть, обязан этим своему флегматичному англосакскому темпераменту. Я же брюнет и кельт, и потому яды этой колдуньи глубоко проникают мне в кровь.
Удастся ли освободиться от неё?
Стану ли я когда-нибудь снова тем, кем был ещё пятнадцать дней назад?
Так что же мне предпринять?
Оставить университет во время учебного года, – об этом и речи быть не может.
Будь я свободен, я бы тотчас составил план действий.
Отправился бы путешествовать, например, в Персию. Да, но позволила бы она мне уехать? Быть может, даже и в Персии я не избавился бы от злотворного влияния и поспешил бы обратно к её костылю?
Лишь на собственном горьком опыте я могу узнать пределы, до которых простирается её дьявольская власть надо мной.
Я буду сражаться с ней, покуда есть силы.
Что ещё остаётся делать?
Я слишком хорошо знаю, что к восьми часам вечера необоримая потребность в её обществе, знакомое лихорадочное возбуждение вновь овладеют мною.
Как преодолеть их; что я должен для этого сделать?
Хорошо бы вообще не выходить из комнаты.
Закрою дверь на ключ и выброшу его в окно! Да, но что прикажете делать утром?
Не надо думать о завтрашнем утре: я должен любой ценой разорвать эти путы.
Вчера, в семь часов вечера, после лёгкого ужина я заперся в своей комнате и выбросил ключ в сад.
Я взял один занятный роман и три часа кряду пытался читать в постели, но в действительности мне было не до веселья, то были ужасные часы; каждую минуту я ожидал, что окажусь под влиянием этой негодяйки. Но ничего подобного не произошло; утром я встал с постели с таким чувством, словно освободился от кошмара.
Быть может, она догадалась и поняла, что воздействовать на меня бесполезно.
Во всяком случае, один раз я уже взял над ней верх, и если мне это удалось раз, то удастся и другой.
Что было гораздо затруднительнее, так это получить ключ назад.
По счастью, внизу оказался садовник, и я крикнул, чтобы он бросил ключ мне в окно. Он, наверное, подумал, что я только что его уронил.
Я прикажу наглухо забить двери и окна и скорее поручу шестерым дюжим молодцам держать меня в кровати, нежели соглашусь ещё хоть раз оказаться в обществе этой колдуньи.
Сегодня после полудня получил записку от мисс Марден: Агата просила зайти к ней.
В любом случае я так и намеревался поступить, но меня ждали плохие новости. Как выяснилось, Армстронги сели в Аделаиде на «Аврору» и скоро должны приплыть в Англию. Особенно неприятно, что они просили миссис Марден дожидаться их в городе.
Значит, я не увижу Агату в течение месяца или шести недель, а поскольку «Аврора» ожидается в среду, госпожам Марден нужно уезжать немедленно, если они хотят прибыть вовремя.
Остаётся утешать себя, что когда мы наконец окажемся вместе, то больше никогда не будем разлучаться.
– Я прошу вас только об одном, моя дорогая, – сказал я Агате, когда миссис Марден вышла. – Если вы случайно встретите мисс Пенклосу, либо в городе, либо здесь, обещайте, что вы никогда не позволите ей ещё раз загипнотизировать себя.
