наклону головы, клиент снова рассматривал длинные желтоватые зубы госпожи Тэтчер – бедняжка полагал их цвет признаком натуральности. Переводчик, безусловно, не собирался развеивать заблуждения простодушного провинциала: каждый должен заниматься своим и только своим делом. Даже если клиент намеревается продать Родину – настоящий профессионал обязан всего лишь обеспечить быстрый и однозначный перевод заявленной стоимости.
– Dear Mischa! – проникновенным тоном сказала госпожа Тэтчер.
– Уважаемый Михаил Сергеевич, – автоматически перевёл Виктор Михайлович, против собственной воли подпуская в натренированный голос интимных интонаций.
Тонкий слух переводчика отметил, как в глубине особняка что-то как будто звякнуло; затем несколько раз быстро цокнуло; затем послышался тихий мужской вскрик, словно кто-то из секретарей случайно порезался ножом для бумаг.
Где-то за дверью, не чересчур далеко, но и не особенно близко, послышался шум. Это был приятный, успокаивающий шум – не очень громкий, но и не так чтобы тихий. Не вполне монотонный, но и не излишне многозвучный. Умеренно звонкий – хотя и не сказать, что глухой. Вероятно, именно с таким звуком происходят во Вселенной события, на которые мы никак не можем повлиять – и, что куда важнее, не испытываем такого желания.
Именно с таким звуком отворилась дверь в кабинет.
До обоняния переводчика донеслись отчётливые запахи металла, оружейной смазки и почему-то конского пота. Диковатое сочетание перебило аромат ногтей госпожи Тэтчер; дышать стало немного легче.
Виктор Михайлович сидел спиной ко входу; оборачиваться ему остро не хотелось. Видимо, сказывался всё тот же профессионализм: переводчик не может позволить себе отвлекаться на шум Вселенной.
Избегая неуместных телодвижений, Виктор Михайлович смотрел на своего коллегу. Тот, безусловно, уступал советскому человеку в профессионализме: англичанин побледнел, глаза его расширились, он вознамерился встать.
За спиной зашуршало и звякнуло.
– Не вставай, – произнёс приятный мужской голос.
Говорил он по-английски, причём с таким великолепным произношением, что Виктор Михайлович даже несколько позавидовал. Так уж устроен этот язык, что и носителям приходится напрягаться, выдавливая из себя подобающее звучание; нежданный гость, однако, говорил без малейшей натуги – тем не менее, безусловно, носителем не являлся.
– Сиди, говорю, – сказал гость, – я на минуточку.
И всё же переводчик принимающей стороны не выдержал – вскочил на ноги. За спиной цокнуло. Точно посередине высокого английского лба, над самой переносицей образовалась маленькая чёрная дырочка. Коллега рухнул на ковёр.
– А надо было язык учить, – спокойно произнёс голос.
Судя по шороху одежды, гость перевёл ствол на госпожу Тэтчер.
– Ого, – произнёс голос, наполняясь счастливыми интонациями, – и Железная Пипка здесь! Это я удачно зашёл.
Запах стриженых ногтей сделался резче. Лицо госпожи Тэетчер из влюблённого режима переключилось в стандартный. Она успела агрессивно вскинуть голову, даже опустить одну ногу на ковёр – и лоб её украсился такой же аккуратной дырочкой.
Тело госпожи Тэтчер опрокинулось на широкий подлокотник кресла.
Цокнуло ещё дважды; нарисовались два пулевых отверстия в области сердца. Кровь брызнула на дряблую шею и огромное янтарное ожерелье. Тело госпожи Тэтчер сползло на ковёр у самого камина.
– Осины нет, – задумчиво сообщил голос, – придётся тебе так полежать.
Только теперь клиент, прежде словно загипнотизированный зубами и феромонами госпожи Тэтчер, начал реагировать.
– Что, что такое? Как понимать?..
И Михаил Сергеевич, упираясь в подлокотники, резко развернулся к двери:
– Т-товарищ!..
Виктор Михайлович быстро отвёл взгляд. Боковым зрением он успел заметить камуфлированный рукав, ладонь с пистолетом…
Мелькнула тень; металлический предмет глухо вошёл в соприкосновение с родимым пятном. Михаил Сергеевич мяукнул и вылетел из кресла, мягко уткнувшись лицом в колени госпожи Тэтчер.
Высокие договаривающиеся стороны возлежали драматически, как преступные любовники. Босые ступни госпожи Тэтчер всё ещё подрагивали – с той же механической размеренностью.
– Обернуться не хочешь? – спросил голос.
– Нет, – сказал Виктор Михайлович, – не хочу.
Волосы госпожи Тэтчер понемногу начинали заниматься от огня.
Далеко-далеко, в другом мире, откуда злу нет возврата, капитан по прозвищу Немец вытирал нож пучком свежей травы.
Степь вокруг полыхала сочной зеленью. Где-то за холмом прятался разъезд орков – ордынцы выслеживали одинокого человека в пятнистых одеждах,
